Звезда под бичом - [3]

– Вы все еще интересуетесь этими шарами? – спросил Фурунео, словно предъявляя ультиматум.

– Это относится к калебану?

– Вероятно.

– Вы его не исследовали? – судя по тону Мак-Кея, он считал Фурунео выдающимся тупицей.

– Я действую в соответствии с указаниями, – натянуто сказал Фурунео.

– Указаниями? – с издевкой ответил Мак-Кей.

– Вы хотите разозлить меня, не так ли? – спросил Фурунео.

– Я явлюсь к вам так быстро, как только смогу, – сказал Мак-Кей, внезапно становясь деловым. – Я должен быть у вас не позже, чем через восемь стандартных часов. Между прочим, вам приказано не спускать глаз с этот шара.

– Все в порядке, – сказал Фурунео.

– Если калебан явится к вам, арестуйте его тут же, со всеми потрохами.

– Арестовать калебана?

– Запутайте его разговором. Выпросите у него какую-нибудь совместную работу, – сказал Мак-Кей. По его лицу было видно, какой нелепостью ему показалось, что агент Бюро задает вопросы вместо того, чтобы блокировать любую проявляющуюся активность.

– Ну хорошо, – сказал Фурунео. – Я жду вас здесь в течение ближайших восьми часов.

Мак-Кей, который во время этого разговора находился на планете Морских Труб, имел в своем распоряжении еще час, чтобы закончить все дела; потом он повернул свой дом-лодку и причалил к одному из плавучих цветочных островов. «Последний брак был напрасным», – подумал он. За все это время он очень мало узнал о Млисс Эбнис, хотя она несколько раз безуспешно пыталась связаться с ним. Но это было на другом плане.

С ним была его тридцать четвертая женщина. Она была светлокожей, как и большинство ее предшественниц. Для нес это тоже был не первый брак, но она неизвестно почему обвиняла его. «Ничего странного», – думал Мак-Кей. Он никогда не старался выказывать чувства, которых не испытывал.

Мак-Кей уложил белье и одежду в походный чемоданчик и проверил содержимое своего «джентльменского набора»: возбуждающее, пакетик со взрывчаткой, мини-детекторы, энергоизлучатель, микрокомпьютер, камера для голографических съемок и другие мелочи. Все в порядке. Чехольчик с этим набором был похож на обычный бумажник, только немного потолще и подлиннее. Он засунул его в специальный внутренний карман своего невзрачного пиджачка, вздохнул и вынул ключ от прыжковых дверей из кармана брюк. Этот прыжок будет стоить Бюро громадную сумму. Сердечность находилась на другом краю Галактики.

Прыжковые двери, казалось, работали безукоризненно, но Мак-Кея беспокоило, что, совершая этот прыжок, он должен отдать себя во власть калебана. Неприятная ситуация. Прыжковые двери были так обычны, что большинство разумных существ не обращало на них внимания. До сих пор, когда Бюро объявляло своим агентам боевую готовность, у Мак-Кея еще никогда не появлялось такого чувства. Он удивлялся сам себе. Чудеса калебанов были знакомы Объединению Разумных вот уже в течение девятнадцати лет, и за это время связь с Объединением Разумных установило уже восемьдесят три калебана: сначала один из них предоставил в распоряжение Объединения свою прыжковую дверь, потом остальные восемьдесят два.

Мак-Кей подбросил ключ в воздух и снова поймал.

Почему калебаны подарили им прыжковые двери, которые они называли «Зейе-центром»? Что скрывалось за этим?

«Пора отправляться», – подумал Мак-Кей. Однако он медлил.

Восемьдесят три калебана. Приказ о боевой тревоге всегда имел уважительную причину. Калебаны постепенно исчезали – если этот процесс можно назвать исчезновением. Исчезновение каждого отдельного калебана сопровождалось гибелью или сумасшествием по крайней мере одного разумного существа, входившего в Объединение Разумных.

Нечего и спрашивать, почему эту проблему свалили на Бюро Саботажа вместо того, чтобы потребовать объяснения от Управления Полиции. Правительство не знало, где может быть Бюро. Влиятельные люди надеялись, что оно будет дискредитировано. У Мак-Кея, кроме того, были еще заботы, связанные со скрытыми возможностями его памяти. Почему Бюро поручило распутать это дело именно ему?

«Кто ненавидит меня?» – печально думал он, подходя к прыжковой двери со своим ключом. Его ненавидели многие люди. Миллионы людей.

Прыжковая дверь загудела от наполнившей ее чудовищной энергии. Открылось отверстие в туманную трубу. Мак-Кей напряг тело, подготовившись к сопротивлению сиропообразной среды, и пошел через трубу. Это было словно парение в вязком, клейком, текучем сиропе.

Затем он снова очутился в самом обычном помещении. За окном простирался холмистый пейзаж, а вдали под низкими серыми облаками виднелись крыши города. Хронометр, вживленный в мозг Мак-Кея, подсказывал, что было уже далеко за полдень, восемнадцать часов двадцатишестичасового дня. Это была планета Сердечность, мир, удаленный от покрытой океаном планеты Морских Труб на восемьдесят тысяч световых лет.

Туманная труба прыжковой двери закрылась с треском, напоминающим электрический разряд. В воздухе слегка запахло озоном.

Мак-Кей заметил, что кресла-роботы Фурунео достаточно услужливы, чтобы предоставить все удобства. Одно из них тыкалось в его коленки до тех пор, пока он, проверив свои карманы, не опустился в него. Кресло-робот занялось массажем. Очевидно, оно было запрограммировано встречать так любого посетителя. Мак-Кей прислушался. В одном из коридоров послышались приближающиеся шаги. Они смолкли, потом послышались снова. Где-то в коридоре завязался разговор, и Мак-Кей смог расслышать пару слов на галалингве – галактическом торговом языке; кроме того, он услышал разговор на нескольких языках по крайней мере еще пяти существ.