Звезда и жернов - [11]

— Что-то случилось? — с любопытством спросил он у бондаря.

Бондарь негодующе крякнул и загудел ему басовито в ухо:

— Да ты что, с третей луны свалился, али по утрам в церковь не ходишь?..

— Я в замке служу, — обиженно сказал Рин, едва заметно споткнувшись на слове «служу». В том, что он до сих пор состоит на службе у герцога, сегодня вызывало у него очень большие сомнения.

— Ха! Ну тогда ладно, — смилостивился бондарь и решил-таки объяснить, в чём дело. — Небось видел, чего вчера за «Пятой кружкой» творилось?

Рин утвердительно кивнул.

— Ну так вот, а сегодня, на утренней службе во всех церквах, по повелению квистола, инторы произнесли проповедь во искупление грехов наших премногих и тяжких и призывали всех молиться за души пропащие, оказавшиеся во власти Тёмного, кои и призвали слуг его в наш разнесчастный город. А дабы очистить его от энтой скверны, наказал он каждый день, в течение всей недели, ходить шествием, каждый раз по разным улицам, и молить Господа нашего, Всеблагого и Всесущего, дабы он простил нас, недостойных его милостей, и избавил город от порчи Тёмного, — под конец бондарь и вовсе перешёл на заунывное пение, отчего стоящие вокруг него люди, многие из которых явно напоказ, хотя и совершенно искренне, вздыхали и вытирали слёзы раскаяния и умиления, при виде столь праведного, как молебное шествие, зрелища, стали с любопытством оглядываться. — В молитве и добром слове ищи спасенье от лихого! — назидательно заключил он, чем заслужил их одобрительный гул.

Но тут, наконец, мимо них прошествовал хвост процессии, и Рин поспешил продолжить свой путь.

— А я и сам пойду завтра вместе с другими бондарями из нашего цеха, — важно сказал, не отстававший от Рина бондарь. — Мастер наш и сегодня был там…может, заметил его?..дородный такой, и в такой же куртке, что и у меня, только полосы у него не зелёные, а золотые… нет?.. ну, да ладно!..Так вот, он вообще всю эту неделю будет участвовать в шествиях!.. Во какой праведный человек, наш мастер!

Рин серьёзно кивнул и повернул на соседнюю улицу, к своему дому.

— А мне туда!… На Верхнюю… — махнул рукой бондарь в сторону, возвышавшейся на холме, городской стены. — Ну прощай!..

Рин обернулся и тоже вежливо поклонился. — До свидания и вам!

Отец с кем-то говорил. Рин прислушался, пытаясь хоть что-нибудь разобрать, но дверь в его комнату была добротной, и он не понял ни слова. Делать было нечего, и Рин громко постучал. Голоса сразу же стихли, а затем дверь открылась, и на пороге появился отец. Он был очень взволнован, и от этого мальчик перепугался ещё больше. Ну сейчас достанется! — подумал он.

— Рин?.. Заходи!..

У Рина от страха перехватило горло, и он нервно откашлялся.

В комнате, кроме отца, был ещё какой-то сутулый, пожилой человек, лица которого, из-за низко опущенного капюшона, не было видно. Лишь длинная, седая борода опускалась на грудь. Он устало сидел на краешке его кровати.

— Здравствуйте… — робко произнёс Рин. Белая борода показалась Рину знакомой — точно такая же была, например, и у придворного волшебника, который водил знакомство с его отцом и раньше довольно часто бывал у них в гостях. Лишь последние года два, он редко захаживал. Сколько Рин себя помнил, он всегда боялся этого величественного старца. Однако волшебник был высоким и статным, а этот старик фигурой совсем на него не походил.

Старик едва заметно кивнул, но даже не посмотрел в его сторону.

— Садись, Рин, — предложил отец, пододвигая к нему стул. Только сейчас Рин заметил, что шкафа в углу больше нет: на его месте зияла непривычная пустота.

— Да, Рин… Пришлось от него избавиться, — равнодушно сказал отец, проследив за взглядом сына. — Вчера, как и сам знаешь, в городе творилось нечто ужасное — дома в округе разве что кевисту не плясали… вот он и не выдержал… старый был… весь рассохся… потому и развалился…

Рин ничего на это не сказал, хотя то, что из всего, что есть в доме, пришёл в негодность, почему-то, именно один только этот шкаф, показалось ему в высшей степени странным. Он молчаливо ждал, что будет дальше.

Отец прошёлся по комнате, заложив руки за спину и сосредоточенно глядя в пол, как бы собираясь с мыслями, а затем остановился перед ним:

— Скажи, с тобой вчера ничего странного не происходило?..

Рин опешил: вчера он на обеде у герцога столько натворил, мягко говоря, странного, что ещё раз спрашивать его об этом было явно излишним.

— Я… вчера… на обеде у герцога… — заплетающимся от страха языком начал было Рин, но, к величайшему его удивлению, отец лишь отмахнулся.

— Ах, да!.. Обед у герцога… Это мы с тобой обсудим потом… А сейчас — ты подумай… Может быть, вспомнишь что-нибудь необычное… Что-нибудь такое, что случилось ещё до твоего прихода в замок?

У Рина от изумления даже рот открылся, но отец, судя по его виду, отнюдь не склонен был шутить и оставался предельно серьёзен:

— Рин, это, действительно, очень важно!

Несколько мгновений в голове у мальчика царил полный сумбур, но едва только он с ним справился, то сразу понял, о чём, наверное, говорил его отец: о то же самом, что и Адэк, когда указал ему на странное совпадение.