Звезда Хиоба - [40]

Серже: Так что же тебе не нравится?

Йонас: Например, эпизод на Эксксоне. С чего вдруг Хиобу взбрело в голову нападать на наши основные силы? В этом не было никакой логики. Нападение на станцию Форд – тоже совершенно иррациональная история. Контроль над этой станцией не был нужен ни Хиобу, ни нам самим. Затем его пленение и наши приключения по дороге на Землю. Снова и снова чудесное спасение в самый последний момент – настоящий театр! Я достаточно ясно выражаюсь?

Серже: Я всегда знал, что ты неглуп. Ну хорошо, какой смысл скрывать от тебя то, что ты уже сам знаешь? Надеюсь, однако, что ты выслушаешь меня до конца и постараешься понять, какими соображениями мы руководствовались. Инсценировка – давно испытанное средство, которое используется для того, чтобы поддерживать жизненный дух народа, разбудить такие качества как сила воли, созидательная активность, творческие способности. Наша задача – давать импульс для развития, напоминать людям, что существует не только злоба дня, но и глобальные цели всей человеческой расы. Они должны помнить, ради чего живут. Они должны знать, что человек может стойко переносить любые испытания, если воодушевлен великой целью. Раньше люди знали, что Добро – это Бог, а Зло – это Дьявол. Но теперь в это не верят. И тем не менее Добро и Зло не должны стать абстрактными понятиями. Люди должны видеть конкретное воплощение Добра и конкретное воплощение Зла. Ты думаешь, это произойдет само собой? Конечно же нет, здесь не обойтись без инсценировки. Мы не можем полагаться на случай, мы должны направлять события так, чтобы в конце концов все стало на свои места: герой победил, а злодей был повержен. Речь идет о символах. А к символам следует относиться очень внимательно.

Йонас: Значит, все-таки театр?

Серже: А что плохого в театре? Еще Аристотель говорил, что мимы есть подражание природе, что искусство берет элементы из жизни и позволяет им достичь окончательного развития, что трагедия в полной мере разворачивает идею судьбы.

Йонас: Иными словами все, что я считал своим долгом, все, на что я тратил силы, все, что составляло содержание моей жизни, не больше, чем фарс?

Серже: Ты не прав. Это был не театр, не кино, это была реальная жизнь. Не было актеров, никто не учил роли, роли раздавала сама жизнь. Вы не играли в героев, вы стали героями. Мы лишь старались помогать вам по мере сил. Ты же не будешь винить нас за это? Ты в любом случае стал бы стражем закона, но не будь нас, об этом просто никто не узнал бы. Скорее всего, ты погиб бы, исполняя свой долг, но никто не знал бы о твоей героической смерти. Вот так выглядит реальность. Мы сделали тебя тем, кто ты есть, только и всего.

Йонас: Но мне не нравится тот, кого вы из меня сделали.

Серже: А ты когда-нибудь видел архивные записи? Ваши былые схватки с Хиобом, вошедшие в легенду? По их мотивам снято бесчисленное множество фильмов, поставлены спектакли, защищены диссертации. Их показывают в школах. Это фильмы учат людей мужеству, учат гордиться своим участием в свершениях человечества, а разве не за это ты боролся? Пойми наконец, что мы с тобой коллеги, а не враги.

Йонас: А если люди узнают правду?

Серже: То, что они видят, и есть правда. Думаю, тебе самому будет полезно взглянуть на архивные записи, я позабочусь о том, чтобы ты их получил.

***

Робот принес в комнату Йонаса целый чемодан дисков. Наконец бывший спецагент увидел то, что знали наизусть миллионы людей. Это было странное чувство – то, что казалось глубоко личным и полустертым воспоминанием, вдруг снова обретало плоть и кровь. Еще удивительнее было смотреть на себя со стороны, и думать о том, что в тот момент, когда ты находился на волосок от смерти или от победы, за тобой следили объективы камер, глаза операторов, которых заботило только то, насколько удачно ты вписался в кадр. Или съемку вели роботы? Он видел, как его отряд шагает по поверхности Эксксона; видел, как Хиоб прячется между скал; он видел, как они с Хиобом преодолевают лавовое поле; видел две летящих в космическом пространстве капсулы. Интересно, какой реакции ожидал от него Серже? Что он расчувствуется и предастся сентиментальным воспоминаниям о славном прошлом? Серже не учел одной мелочи. Миллионы людей свято верили в реальность этих пленок – у них не было возможности увидеть события с иной точки зрения, не было ее и у Серже. Он тоже всегда оставался зрителем, а не участником. Но Йонас мог сравнить то, что он видел сейчас, и собственные воспоминания, и вскоре он снова начал задавать себе вопросы. Вот камера показывает его отряд, вот перемещается на лежащего в засаде Хиоба. Враги совсем близко, оператор видит их, но не делает попытки предупредить Йонаса. Вот они с Хиобом среди потоков раскаленной магмы, их жизнь в опасности, но никто не торопится их спасать – съемка продолжается как ни в чем не бывало. Камера показывает Йонаса, лежащего в капсуле. Кислород на исходе, но никто не пытается хотя бы связаться с бесстрашным спецагентом, сказать, что помощь близка. Нет, Серже был плохим психологом. Он надеялся успокоить Йонаса, но только разбудил его гнев. Йонас провел бессонную ночь, и к утру в его голове созрел новый план.