Звезда доброй надежды - [53]
Иоана долго осматривала и ощупывала больного, сопоставляя данные, пытаясь дать ответ на казавшиеся неразрешимыми вопросы, ориентируясь вслепую во множестве неожиданно нахлынувших симптомов.
А симптомы коматозного состояния были несомненны: холодные конечности, пониженное венозное и артериальное давление, лихорадочный блеск глаз под опущенными веками, обезвоживание организма, конвульсивные, словно под действием электрического тока, подергивания мышц и постепенно нарастающее безразличие ко всему.
«Но что означают эти симптомы? — спрашивала себя Иоана, снова натягивая одеяло на больного. — Симптомы тифа? Симптомы распространившейся по всему телу гангрены?»
Доктор Анкуце едва успел протереть запотевшие очки и обтереть полой халата взмокшее лицо. Марлевая повязка все еще висела у него на груди. Он внимательно выслушал аргументы Иоаны, которая утверждала, что после ликвидации очага гангрены перешел в атаку другой очаг — очаг тифа, и сам осмотрел больного.
— Думаешь, что это последствия операции? — с беспокойством спросила его Иоана, видя, что он внимательно изучает подозрительные пятна на теле больного. — Неужели гангрена распространилась по всему телу?
— Нет! Послеоперационных осложнений — никаких!
— Значит?
— Вы правы, тиф сейчас главная причина.
— А последствия?
— Надо подождать… Состояние коллапса, случайно, не обнаружили?
— Нет! Лишь легкая сердечно-сосудистая недостаточность.
— А головной мозг?
— Не воспален. Хотя при таком беглом осмотре исходишь скорее из предположений.
— Мы всегда исходили из предположений, госпожа доктор! Бесспорна только смерть.
— Смерть тоже можно победить!
— Очевидно! Пока сердце этого человека продолжает биться, бесспорность, о которой мы говорим, можно обойти.
— Значит, ты считаешь, что нужно возобновить наступление на тиф?
— Другого выхода нет.
— Благодарю тебя, доктор Анкуце.
Так началась новая битва за жизнь Лоренцо Марене.
Возле его койки были сосредоточены все силы, не занятые в других местах, где без них нельзя было обойтись. Штефан Корбу и Паладе, сестры Наталия и Фатима, часть санитаров и даже Иоаким, скучающий за чисткой картошки, — все четко выполняли бесчисленные распоряжения двух врачей. На столике, специально принесенном в помещение, отведенное для этого акта воссоздания человека, громоздились различные бутылочки, флаконы, приборы и шприцы, коробочки с лекарствами. Повышение давления, устранение сердечно-сосудистой недостаточности с помощью строфантина, введение физиологической сыворотки с глюкозой, внутривенозное введение плазмы для борьбы с нарушением гидродинамического равновесия, успокаивающие средства — такому фантастическому удару (не приемлемому в нормальных случаях) был безжалостно подвергнут организм Лоренцо Марене.
Затем, пока длилось переливание крови, призванное дать новый импульс сократившейся и уставшей крови в артериях больного, глаза всех были прикованы к этикетке флакона, на которой было обозначено: «Вера Артюхина. Группа первая».
Так война после нагромоздившихся беззаконий и преступлений снова сводила побежденного и победителя!
Доктор Анкуце снял с руки часы и положил на край койки, чтобы все время иметь их перед глазами. Они с Иоаной сидели рядом на табуретках, склонившись к словно слепленному из первозданной глины, но бездыханному телу нового Адама. Остальные стояли, прислонившись к стене, как каменные изваяния.
А время тянулось мучительно медленно. Таинство жизни с трудом высвобождалось из тверди, а смерть отчаянно пыталась остановить ее и отбросить снова в небытие.
Так прошли два часа — целая вечность!
Был уже поздний вечер, когда наконец тишину нарушил вздох облегчения присутствующих. Вылепленная из глины форма обрела зрение и слух.
Иоана уцепилась за рукав Анкуце.
— Это правда? — шепнула она. — Скажи мне, это правда?
— И был день шестой, — ответил Анкуце, помогая ей подняться. — Идемте, госпожа доктор. Человек создан!
Иоана направилась к двери, оперлась о наличник двери и еще раз обернулась, чтобы увидеть Лоренцо Марене. Но в следующее мгновение сорвалась с места и убежала, чтобы никто не видел слезу, единственную, медленно скатывавшуюся по ее щеке.
Окно кабинета Иоаны выходило в березовую рощу.
Вернувшись из палаты Марене, вся еще во власти пережитых волнений, она почувствовала потребность остаться одной. Иоана набросила на плечи полушубок, широко открыла окно, приглашая в собеседники белоствольные березы.
В то же мгновение кто-то незаметно пробрался в ее кабинет, но Иоана ничего не слышала и не хотела знать, что происходит вокруг нее.
Итак, Лоренцо Марене теперь вне всякой опасности, хотя он должен еще оставаться под наблюдением.
Но кто такой в конечном счете Лоренцо Марене?
Жалкая заводная игрушка, предназначенная для войны, временно вышедшая из строя, с несмазанными сочленениями и заржавевшими внутренностями, исковерканная страшным ударом и неспособная больше выполнять команды. Если бы она попала в руки прежнего хозяина, тот, не раздумывая, бросил бы ее в старый хлам. Однако по непредвиденному случаю игрушка попала в мастерскую, живущую по другим законам. И здесь ее увечья будут исправлены, каждое колесико и каждый винтик заново закален и смазан, и игрушка снова обретет свойства одушевленного организма.
«Орлянка» — рассказ Бориса Житкова о том, как страшна игра на жизнь человека. Сначала солдаты-новобранцы не могли даже смотреть, как стреляют в бунтарей, но скоро сами вошли в азарт и совсем забыли, что стреляют по людям… Борис Степанович Житков — автор популярных рассказов для детей, приключенческих рассказов и повестей на морскую тематику и романа о событиях революции 1905 года. Перу Бориса Житкова принадлежат такие произведения: «Зоосад», «Коржик Дмитрий», «Метель», «История корабля», «Мираж», «Храбрость», «Черные паруса», «Ураган», «Элчан-Кайя», «Виктор Вавич», другие. Борис Житков, мастерски описывая любые жизненные ситуации, четко определяет полюса добра и зла, верит в торжество справедливости.
Главный герой повести — отважный разведчик, действовавший в самом логове врага, в Сайгоне. Ему удалось проникнуть в один из штабов марионеточной армии и в трудном противоборстве с контрразведкой противника выполнить ответственное задание — добыть ценную информацию, которая позволила частям и соединениям Национального фронта освобождения Южного Вьетнама нанести сокрушительное поражение американским агрессорам и их пособникам в решающих боях за Сайгон. Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман алтайского писателя Николая Дворцова «Море бьется о скалы» посвящен узникам фашистского концлагеря в Норвегии, в котором находился и сам автор…
Повесть «Сорок дней, сорок ночей» обращена к драматическому эпизоду Великой Отечественной войны — к событиям на Эльтигене в ноябре и декабре 1943 года. Автор повести, врач по профессии, был участником эльтигенского десанта. Писателю удалось создать правдивые, запоминающиеся образы защитников Родины. Книга учит мужеству, прославляет патриотизм советских воинов, показывает героический и гуманный труд наших военных медиков.