Звезда бессмертия. Книга 1 - [128]

Через пять минут они уже сидели в малой сфере герметично закрытой машины. Место за пультом управления уверенно занял Фредерико. Он включил самую большую — аварийную — скорость, и машина один за другим глотала километры, грозно шипя и временами пронзительно завывая на ходу.

Роберто так и не снял доспехи и головной убор своего знаменитого предка. Тревоги и потрясения сделали свое. Полный впечатлений, усталый, он крепко спал в левом кресле, и рука его сжимала костяную рукоятку тяжелого меча Тупак-Амару. Он не видел ни огромной — полукилометровой высоты камеры съездов с доброй сотней отводных тоннелей, ни мигающих ярко-синих букв «ду», ни двигавшейся вниз лестницы-эскалатора. Все шестьдесят пять минут, пока подземный ремонтер преодолевал почти трехсоткилометровый путь с востока на запад под громадами Анд, он ни разу даже не шелохнулся.

Но как только, повинуясь воле Фредерико, машина остановилась в просторном гроте-тупике, Роберто открыл глаза и первый быстро побежал по освещенному проходу. Он уже ЗНАЛ, куда нужно идти. Даже не подозревая об этом, он за час своего крепкого сна узнал очень многое о далеких русских братьях, которые сейчас нуждались в помощи. И он спешил изо всех сил, уверенный, что сделает все от него зависящее для их спасения.

Старый Фредерико едва поспевал за ним. Роберто бежал все быстрее, сверкая стальной кирасой и переливающимися в ярком свете золотыми блестками розового головного убора вождя инков. Вот один, потом еще один плавно округленный поворот, в конце которого — диспетчерский пульт звездного грота.

Юношу нисколько не удивило, что звездная сфера приведена в движение. Он ЗНАЛ, что еще несколько часов назад ее включил Вион с центрального пульта дистанционного управления. Включил вопреки здравому смыслу, так как звездная сфера, имеющая непосредственный контакт с внешней средой, могла и не прийти в движение после стольких веков бездействия. Там, конечно же, все забито тысячелетними известковыми натеками — сталагмитами и сталактитами. И все же это был реальный шанс подать знак, вселить надежду терпящим бедствие.

Резко повернув штурвал вправо, Роберто остановил медленное, почти незаметное движение огромной сферы. Потом, манипулируя тумблерами пульта, добился ее исходного сопряжения, быстро развернув сферу почти на пол-оборота в противоположную сторону.

Вровень с полом диспетчерской — справа от пульта управления остановилась хорошо знакомая белоснежная ниша. В центре ее-серебристый диск с изображением солнца и всех летающих вокруг него планет — точная миниатюрная копия огромного платинового диска, укрепленного на торцовой стене подземного зала за тяжелой золотой цепью.

Правда, и на этой миниатюре Роберто насчитал почему-то десять планет.

Сдвинув в сторону пластинку, юноша вложил в прорезь под ней головку трехгранной пирамидки. Плавно повернул ее вправо и, услышав знакомый щелчок, вынул пирамидку из прорези.

Белая стена ниши поплыла вверх. Прямо в лицо ему через широкий проем в скалах посылало свои лучи заходящее солнце. Теплое, ласковое, оно золотилось на чистом голубом небе.

Прикрыв глаза рукой, Роберто сделал шаг вперед и, услышав изумленное «Ой, кто это?!», повернул на голос голову…

Глава двенадцатая

Рассвет следующего дня застал «Семена Гарькавого» за Каравеласом. В течение последних двадцати четырех часов было пройдено тысячу двести километров.

— Двадцать семь узлов в час при боковом ветре… По-моему, совсем не плохо, капитан, — сказал Олег, принимая вахту у Александра Павловича.

— Не забывай, что пять или даже все шесть из них — заслуга Бразильского течения, — напомнил Олегу Винденко. — Но даже стабильные двадцать узлов в дальнейшем были бы ой как хороши! К сожалению, погодой мы не научились управлять. И она нам еще не раз себя покажет. Особенно в южных широтах.

Он шагнул к креслу, а потом вдруг резко повернулся всем корпусом к левому борту.

— Слышишь?

В небе нарастал гул моторов.

— Аксенов? Или…

Самолета не было видно. Он почему-то упорно прятался в солнечных лучах и приближался к тримарану не с севера, а с востока.

— Аксенов бы уже сел на воду, — тихо проговорил Олег. В голосе его прозвучала тревога.

И вдруг совсем близко от корабля сверкнули серебристые крылья без опознавательных знаков. Машина неслась прямо на тримаран. Раздалась приглушенная скороговорка пулемета, и по корпусу, палубе, парусам, по прозрачному колпаку рубки ударила, грохоча и визжа в рикошетах, струя свинцового ливня.

Однако пластик «А-16» с честью выдержал неожиданное испытание на прочность: ни одной пробоины, вмятины или хотя бы легкой царапины на нем потом не обнаружили. А неизвестный стервятник делал широкий вираж в небе, заходя с моря в новую атаку. Его хищное тело, прячась в лучах солнца, издали нацелилось острым носом на тримаран, и трудно было определить, что несет он в когтях под своими крыльями бомбы, торпеды, напалм или сверхмощные ударные мины.

— Люк! — крикнул Олег. — Надо скорее закрыть верхний люк!

Он кинулся к выходу из рубки.

— Погоди! — схватил его за руку Винденко. — Смотри! Самолет был всего в двух кабельтовых от парусника, когда прямо перед ним из пучины моря вырос столб огня, в котором мелькнуло, устремляясь навстречу крылатому пирату, огненно-белое тело ракеты. Секунда-и мощный взрыв потряс воздух. Тугая волна его ударила в паруса «Семена Гарькавого», резко качнула, унеся на десятки метров в сторону материка, в то время как в месте взрыва падали в воду горящие обломки сбитого самолета.