Звезда Берсеркера - [28]

Шум толпы на космодроме стих. Все смотрели на посла, который встал со своего места в открытом космомобиле и теперь был хорошо виден. От тела и головы посла во все стороны тянулись гирлянды проводов и трубок, соединяющие его с причудливыми животными и многочисленными приборами.

Толпа на космодроме затаила дыхание: назначение замысловатой сети, окутывающей посла, было известно всем. В челноке люди расталкивали друг друга, чтобы занять более удобную для наблюдения позицию. Холодноглазый землянин что-то быстро говорил в телефон.

— Сейчас будет предсказание! — пробурчал кто-то хриплым голосом чуть не в ухо Митчу.

— …вероятности! — долетел до них голос посла. По всей видимости, неожиданно включился усилитель, застав мысль посла посередине. Процедура предсказания вероятности, которую практиковали на Кармпэне, слыла наполовину мистической, наполовину строго научной. Помощники Карлсена, почувствовав, что предсказание, которое прозвучит сейчас, будет благоприятным и вдохновит собравшихся людей, распорядились организовать трансляцию речи посла по общественной радиосети.

— Надежда, жизнь разгораются с новой силой и распространяются повсюду, как неудержимое пламя! — посол выдавливал из себя слова с таким видом словно пережевывал пищу. Вылетев, они со звоном распространялись во все стороны. По бокам его странного тела торчали отростки — видимо, занемевшие руки. Посол указывал ими на Карлсена — челнок находился примерно на одной высоте с зависшей в воздухе машиной.

— Черные металлические силы мечтают о победе, мертвые машины собираются убить нас. Но в человеке, которого я вижу сейчас перед собой, бьется жизнь, способная одолеть любой металл. Он пробуждает в нас жизненную силу. Я вижу: с Карлсеном мы победим…

Предсказания Кармпэна всегда приковывали к себе огромное внимание: процедура сопровождалась действием каких-то необычайных сил, к тому же, как правило, они оправдывались. Митчу приходилось слышать, что напряжение, возникающее в процессе предсказаний, имеет скорее топологическую, чем психическую или электрическую сущность. Однако как и большинство землян, понять это он был не в состоянии.

— Победа, — повторил посол. — Победа… а затем…

Выражение его экзотического для жителей Солнечной системы лица вдруг изменилось. Холодноглазый землянин, судя по всему, обладал определенным опытом в прочтении эмоций своих союзников, а может быть он просто не хотел рисковать. Так или иначе, он, не повышая голоса, отдал команду, и трансляция речи посла тут же прекратилась. Раздался одобрительный гул толпы; наверно, люди посчитали, что предсказание уже завершено полностью. Но посол еще не закончил. Правда, теперь слышать его могли только те, кто стоял в непосредственной близости от космомобиля. Последние слова доносились и до челнока.

— А затем — смерть, разрушение, развал, — квадратное тело посла изогнулось, но его дружелюбный взгляд по-прежнему был сосредоточен на Карлсене. — Тот, кто завоюет все… умрет, не имея ничего…

Посол Кармпэна наклонился еще ниже, и его аппарат быстро отвернулся от балкона и громким голосом произнес:

— Нас, тех, кто слышал последние слова предсказания, мало и в то же время много, учитывая, что слова эти должны были бы стать тайной. Поэтому я не стану просить вас о молчании. Но рассказывая о том, что вы слышали, прошу вас, не забывайте добавлять, что лично я не верю никаким предсказаниям, исходящим от кого-либо, кроме Бога. Посол Кармпэна никогда не утверждал, что его мнение безошибочно.

Никто из присутствующих не отвечал своему предводителю, но настроение, охватившее всех, свидетельствовало об одном: в правоте посла сомневаться не приходилось. Девять из десяти были убеждены: все будет именно так — сначала победа, затем смерть и развал.

Имел ли тот печальный конец, о котором говорил предсказатель, отношение только к Карлсену, или он касался жизни в целом? Люди в челноке смотрели друг на друга, что-то бурча себе под нос. Предчувствие беды охватило их.

На самом краю Улан-Батора челноки, наконец, смогли приземлиться. Ступив на землю, люди не встретили ни единого повода для печали. Толпа вокруг прибывших кораблей становилась все больше. К Митчу подошла девушка, украшенная гирляндами. Она набросила на него заплетенный в кольцо огромный букет цветов и нежно поцеловала. Для него, не отличавшегося особой красотой, подобное обращение было совершенно неожиданным.

Митчел почувствовал, что взгляд Верховного остановился на нем.

— Ты, марсианин, пойдешь со мной на заседание Генерального Штаба. Я хочу, чтобы наша делегация выглядела представительно. Тогда они не будут подозревать меня в том, что я — просто агент моего брата. Мне нужна пара человек, родившихся в Солнечной системе.

— Да, сэр.

Была ли какая-то иная причина, по которой Карлсен выделил его из числа остальных? Они стояли рядом в толпе — два невысоких человека — и смотрели друг другу в глаза. Один — некрасивый, украшенный огромным венком, продолжал обнимать девушку; она узнала того, кто стоял рядом с ним, и застыла в благоговейном почтении. Второй, излучавший магнетизм, влияние которого делало бессмысленными все рассуждения о красоте и уродстве. Правитель планеты, которому — кто знает — может быть, суждено стать спасителем всей жизни.