Звериный футбол - [26]

Через некоторое время указанные лица были переданы и вывезены в неизвестном направлении не установленными лицами в военной форме, следовавшими на бронированном автомобиле УРАЛ черного цвета и бронетранспортере № ***. Местонахождение похищенных граждан до настоящего времени неизвестно.

Днем мне удалось немного поспать, беспокойным болезненным сном. Свет в яму почти не проникал, часы отобрал один из «зайцев», но для меня время летело очень быстро.

Еще немного, еще чуть–чуть и мое бренное тело упокоится где–нибудь в этих лесах, а потом, лет так через пять, поисковый отряд обнаружит мои косточки. Вероятность подобного исхода 99 процентов.

После этого, вечно пьяноватый эксперт, из Ростовской лаборатории после долгой и нудной экспертизы даст заключение, что это тот самый командировочный, которого когда–то как лоха взяли в плен и расстреляли. Хотя нет не расстреляли, и сразу вспомнился мне почему–то всадник без головы.

Ах, как хочется вернуться, ах как хочется ворваться в городок — Ханкала лишь ты одна мне так мила, вот такие невеселые думы меня посещали в темноте поганой ямы, пока сверху, в светлом блике желанного выхода не показалась бородатая ухмыляющаяся морда местного боевика,

— Эй собака, живой еще?

— Давай вылазь, будем веселиться — сверху кто–то радостно захрюкал и вниз полетела веревка. Мне п-дец наверху и я решил туда не лезть, чего там не видел, мне и здесь хорошо, темно, спокойно и иногда даже кормят.

— Хрен вам в сумку, не полезу — сверху послышался характерный звук передергивания затвора, пришлось, скрипя сердцем, схватиться за веревку и как Мюнхгаузен в том самом фильме, нехотя, ползти навстречу этим нехорошим людям, а людям ли.

Тихо в лесу только не спят «бойки», эти бойки уж очень прытки, вот и не спят бойки.

Целая свора, отнюдь не ангельских морд, увлеченно рассматривала мою скромную персону, чуть дышащую и молчавшую как Зоя Космодемьянская. При этом, они о чем–то переговаривались на своем могучем и гортанном, смеялись, и я даже начал жалеть, что в школе изучал английский, а не чеченский. Может, они там решают с какого органа начать меня резать, а мне этого совсем не хотелось, это еще мягко сказано — не хотелось. Безумно колотилось сердце, подгибались ноги, стучали зубы, наворачивались слёзы и тихий вой — и все это в лице одного человека — пока, кстати, еще живого.

— Аслан, ну что, уделаешь мальчишку? — неожиданно спросил один из боевиков, тот который кидал мне веревку в яму. Слово «уделаешь» мне особенно не понравилось, и я робко прошептал,

— Может не надо.

— Надо Вася, надо — проявил знание классики, стоящий в стороне безбородый тип, отличающийся от собратьев явным хохляцким говором и мордой «западенца».

Исмаил сказал тебя не резать пока, понял собака, но вот развлечься никто не запрещал — и толпа радостно загоготала. Только один человек почему–то не смеялся, кто можно не говорить.

По кругу узкой поляны, с ниспадающими кронами деревьев и небольшим откосом расположились «зайцы». Сбежать тут не получится, нашпигуют свинцом как порося. Очистив небольшой кусок в центре поляны, возбужденная толпа окружила нас и гомоня, вереща науськивала на меня здоровенного волосатого детину, имеющего характерную для борца посадку. Вольник или классик — успела промелькнуть в моей голове одна мысль. Вторая мысль, что сейчас будет больно, посетила меня уже в воздухе.

— Давай Аслан — орала толпа на разных языках, и Аслан давал. Резко прыгнув вперед, детина, обхватил меня руками в районе поясницы, после чего мне стало отчаянно не хватать воздуха и я как птица взмыл в воздух. Раньше такие приемы видел по телевизору, когда олимпиаду показывали. Даже фамилию помню, кто их проводил — Карелин. Вот если бы вместо меня Карелина поставили, сколько секунд ему потребовалось, чтобы от Аслана остались одни воспоминания.

Я лежал, уткнувшись носом в сырую землю вперемежку со снегом, и она — эта земля не казалась русской. Болели ребра, то ли сломались уже, то ли готовились к переломам. Боль накинулась на меня как пограничный пес на нарушителя и сквозь нее, я услышал низкое хрипение и гортанный выговор,

— Что не кричишь собака, разве не больно. Вот моего брата в 2000 когда похитили, как мучили. Вставай шакал.

— Не встану — успел вставить я и опять куда–то полетел. В этот раз я упал на землю как мешок с песком, бесформенной массой. Раза три или четыре я пытался встать, а стадион и голова шумели…

Наконец в голове прояснилось и мне удалось принять относительно вертикальное положение. Из носа шла кровь, один глаз закрылся, а боль плавно перетекала из одного внутреннего органа в другой. Зверь, по имени Аслан, ходил вокруг меня и призывал зрителей этого шоу поддержать его криками и аплодисментами. Лично мне это шоу уже надоело, и я был занят поисками выхода с поля боя. Тут мне в голову пришла одна мысль,

— Ааааааааааааааааа — глухо заорал я, вспоминая один известный фильм про Чечню и внезапно бросился на зверя. Когда–то я занимался самбо, правда, особых лавров не снискал, но был в призерах на городе и области. Аслан, не ожидая от меня подобного безумства, на миг растерялся, но потом все, включая него, засмеялись. Напряжение испарилось.