Звериной тропой - [51]

Старик допил чай, перевернул одежду, на которой сидел, поёрзал, устраиваясь поудобнее.

— Глупая молодая самка услышала только то, что занимало её небольшой умишко. Поэтому к словам пришлось добавить палку. Палка оказалась правдивее слов, и через луну эта глупая нерпа уехала к своему жениху в другое стойбище. Прошлой весной она родила мне правнука, была очень довольна мужем, он хороший охотник.

Шаман помолчал, подбирая правильные слова.

— Постарайся понять меня, только помни, что ты не сильно хорошо ещё выучил речь настоящих людей. Ты странный человек, я говорил уже. Я не знаю, весь твой народ таков, или ты один такой в наших мирах. Твоя голова живёт отдельно от сердца. В голове твоей много знаний, большая часть которых тебе не нужна. Истории, сходящие с твоего языка, интересно слушать. Но в твоей голове нет силы, только хитрость. Нет, неправильные слова сказал. Сила есть, только для её пробуждения тебе нужно сесть, перестать дышать, закрыть и сделать голову пустой. Тогда сила из твоей головы может показать рождение шторма и даже сломать стену между мирами. Но тело в это время спит. Когда тебе нужно делать трудное телом, твой ум уходит, одна хитрость остаётся. Ты пользуешься силой тела, звериным духом, который идёт из сердца. Все мы считаем род от зверя — прародителя. Кто от волка, кто от росомахи. Есть род оленя и наш род, род кита. И сила предка сидит в каждом из нас. Только я первый раз вижу человека, в котором две силы живут по — очереди, не смешиваясь и не помогая друг другу.

Шаман взглянул на Романа и улыбнулся:

— Я думал, может, это от того, что у тебя два лица — он поочерёдно дотронулся до Роминых щёк — А не одно, как у всех людей?

Старик провёл ладонью по своей широкой скуластой физиономии, не разделённой носом на две половины, и весело рассмеялся.

— Когда ты делаешь те упражнения, что я даю тебе, разум и тело работают вместе. Не сразу, но у тебя получилось. Тогда почему ты не пользуешься этим в жизни? Ты один таскаешь нарту с грузом, который должна везти упряжка сильных собак, и голова твоя может при этом думать о постороннем, вместо того, чтобы помочь ногам и спине. Умный дурак ты, выходит? Пора становиться целым, Рома.

Каменный Медведь посидел ещё, поглядел за игрой теней на стенке полога, оделся.

— Засиделся я тут, язык устал от говоренья с тобой. Спать пойду. Не знаю, что из моих слов ты услышал, что из услышанного понял. Пока не знаю. Увижу потом, когда снова учить буду. Ты думай пока — и ушёл, потрепав по дороге Машкины любопытные уши.

***

Лыжи Роман себе всё-таки изладил. Не сразу получились, пришлось переделывать несколько раз, а правую и вовсе заново делать, но получилось хорошо — широкие, с загнутыми носами, подбитые нерпичьей шкурой, они не проваливаются в самом рыхлом снегу, прекрасно скользят и назад не скатываются. На таких лыжах удобно на склоны забираться. Машка, не сумев догнать разогнавшегося лыжника, даже обиделась слегка и была поймана на попытке лыжи слегка пожевать. Пришлось сначала девушку отругать, а потом долго доказывать, что наглая серая скотина — самое дорогое для Ромы на свете существо. Вычесанная и выглаженная Маха Шишагова конечно, простила, и долго урчала, положив тяжёлую ушастую башку ему не колени. Блаженно щурилась, подставляя ему места, срочно нуждающиеся в почёсывании.

Так вот, эти замечательные лыжи остались в яранге, а Роман топчет сугробы в надоевших уже снегоступах. Дед в просторной белой кухлянке на своих коротких ногах топает впереди, кажется, что невысокий шаман просто катится по снегу. Этакий белый Винни-Пух из советского мультика. И то, что в каком-то метре под ногами — море, холоднющее и достаточно глубокое, его совершенно не волнует. По отражению в небе шаман определил, что после шторма не очень далеко от берега во льду открылись разводья, и сразу потащил Романа на охоту. Мол, срочно нужно пополнить запасы светильного жира. И ветер направление сменил, к берегу дует. Не оторвет лёд, можно без опаски уходить. Теперь Рома пёр на себе четыре плетёных щита и столько же кольев. Зачем они нужны, дед обещал показать на месте. Возможно, местные тюлени настолько свирепы, что без пары щитов на человека от них не отбиться?

Топая за учителем, Роман старательно копировал его походку. Шагал, представив себя сложной системой, раскачивающейся из стороны в сторону, и постоянно падающей вперёд, при этом центр тяжести на размахах никогда не выходит за боковые габариты тела, и всё время находится на две ладони впереди живота. Смех смехом, но сил при этом тратилось много меньше, чем обычно. Маха то носится по сугробам широким зигзагом — её широченные лапы лучше любых снегоступов, в плотный слежавшийся снег не проваливаются, то запрыгивает на подходящий торос и изображает бдительность, развлекается по полной программе. Новые запахи, сполохи залившего полнеба северного сияния и незнакомая обстановка действуют на неё, как ожидание бала на Наташу Ростову. Перевозбудилась красавица. Ничего, пусть побегает, ей полезно. Луна, серебряным диском висящая над горизонтом, даёт достаточно света для того, чтобы уверенно передвигаться по ледяному полю.