Зверинец у крыльца - [12]

Из всех домашних животных кошка пользуется наибольшей самостоятельностью — «гуляет сама по себе». Казалось бы, она должна быть признательна человеку за это. К сожалению, ее привязанность к дому часто сильнее любви к хозяину. Истоки такого эгоизма уходят в седую старину: дикая кошка была оседлым животным и в одиночку охотилась на небольшой территории, как бы владела ею. Поэтому и сейчас она считает себя равноправным, а может, и главным квартиросъемщиком. Переезд хозяев в новый дом довольно много кошек принимают за неразумный поступок и возвращаются на старое место, даже если их увезти за десятки километров. Они возвращаются не домой в нашем понимании, а на свой охотничий участок, где все изучено, обнюхано, исхожено.

Таинственный компас, влекущий зверька к дому, работает отлично. Вот доказательство. Несколько кошек, уроженцев западногерманского города Киля, посадили в загородный загон с выходами в разные стороны. Когда дверки открыли, четвероногие покинули место заключения именно через те выходы, которые смотрели на их далекие дома.

Кое-кто из специалистов утверждает, что домашняя кошка — это дикий зверь, который просто согласился жить рядом с нами. Под такое утверждение подведен базис: кошки до сих пор сохранили рефлексы, необходимые для жизни на воле. Даже разжиревший кот, которого не пускают за порог городской квартиры, пытается жить по закону предков. У него есть убежище (подушка или уголок дивана). Здесь он хозяин. Тут у него благодушное настроение, и владельцы могут фамильярничать с ним: ласки будут благосклонно приняты. Менее доступен кот на территории для прогулок. Моцион он совершает по одному ему видимым тропинкам, а не слоняется по квартире как попало. Например, к окну или любимой батарее он идет по одной и той же трассе. И наконец, толстый арестант в заставленной мебелью квартире пытается отвоевать для себя еще одну зону — аналог охотничьих владений. Здесь он наиболее сердит.

Охотничья территория деревенских котов и кошек обычно начинается метрах в пятидесяти от дома. Но если кошек устраивает мини-участок радиусом этак метров в триста, то коты сущие захватчики — им подавай километры. Уважающая себя кошка ненавидит людей, попадающих в ее охотничью вотчину. Это и понятно — хозяйка, лопочущая ласковые слова, тут оборачивается врагом, спугнувшим поджидаемую жертву. Какая любовь, когда изо рта вынимают честно заработанный кусок мяса, который юркнул в норку или упорхнул в гнездышко!

Вотчина застолблена запаховыми метками, и попытки пересечь границу решительно пресекаются. «Визу на въезд из-за границы» можно получить только в период гона, но не для охоты, а для распевания душераздирающих любовных арий.

Вообще, к частной собственности кошки относятся уважительно — пришельцы безропотно позволяют хозяину совершить над собой ритуальный осмотр и обфыркивание, а потом удаляются не солоно хлебавши. Правда, бывает, что нежелательной персоне хозяин покажется хлюпиком, которому такие богатые владения ни к чему. Тогда феодалу придется мериться силами с агрессором.

Сражение начинается с завывания соперников. Наконец, одному из солистов надоедает выть, и он беспардонно бьет противника лапой по носу. Теперь драка неминуема. Главное, что следует сделать, — это вцепиться зубами в ненавистный загривок. Но и противник не лыком шит: мгновенно валится на бок, чтобы разодрать тебе живот когтями мощных задних лап. Загривок приходится выпустить и самому принять позу обороны. После этого бой обычно прекращается. Узнать, кто победил, просто: счастливчик нюхает землю как бы в знак благодарности за дарованную ему силу, а потерпевший уходит, всей своей фигурой выражая величие: внушает себе, будто поражение случайно, что он еще покажет, кто он такой.

Нехорошо бить лапой по носу, нехорошо вцепляться зубами в нежный загривок собрата. Это больно и негигиенично. Впрочем, и тут рефлекс — в экспериментах, когда макетам мышей голову пришивали к хвосту, кошки неизменно вцеплялись в их затылок.

Зато кошка-мать — сама добродетель. Она бескорыстно воспитывает и защищает не только своих котят, ко и подкидышей. А подкидывали кого угодно: бельчат, зайчат, лисят и даже цыплят. Однако не хочется вести речь про эксплуатацию материнского чувства. Лучше немного поговорить про настоящих кошкиных детей.

Не пройдет и часа с момента появления котят на свет, как они принимаются за еду. Конечно же, нагулять аппетит малыши не успели, аппетит пробуждает «огораживающая» поза мамаши: кошка ложится на бок и, вытянув передние и задние ноги, как бы огораживает котят своим телом. Поначалу они держатся скромно, не требуют невозможного — первые 20 дней кормление начинается только по инициативе мамаши, когда «пришло» молоко. Да и за «столом» котята ведут себя пристойно: у каждого любимое место — свой сосок.

Котята набираются сил, становятся резвее, и их потешные игры могут рассмешить и детей, и взрослых. А вот специалистам по поведению животных не до веселья — у них нет четкого определения, что такое игра, и не только у кошек, а вообще...

Завеса над «личной жизнью» мурлык только начала приподниматься. И чем больше мы узнаем, тем больше удивляемся. Ну не странно ли видеть, как коты, знающие, почем фунт лиха, коты, схожие по характеру и силе, не цапаются, а дружат? Или открытое П. Лейхаузеном другое явление: в кошачьем мире, кроме частной собственности, бывает и общественная — площадка для встреч кошек и котов, обитающих поблизости. Здесь мяукающее общество часами пребывает в неге и довольстве, иногда облизывая друг друга. Тут рядом мирно восседают кошачья знать и кошки-парии. О чем они беседуют? Что решается на этих собраниях?