Пес стоял между Егором Исаевичем и Славой, хвост Шустрика вертелся с быстротой наивысшей радости. Но этого было мало. Пес, приседая, взвизгивал и всем своим поведением, казалось, говорил: «Я счастлив. Я очень счастлив».
А Слава при этом вспомнил берлинскую улицу, большого медведя и других диких животных, которые любили и слушались Дидусенко.
В воображении Славы возник гигантский слон, а тут был маленький Шустрик.
И странным показалось, что все — и большие, и маленькие — любят и слушаются этого бородача. А Егор Исаевич как бы ответил Славе на его невысказанный вопрос.
— Да, — сказал Дидусенко. — Этот песик — верный друг навсегда. Что маленький, что большой — все одно.
Он уже понял, Егор Исаевич, что Славе, кроме Шустрика, не надо никакого животного — ни дикого, ни домашнего. Верная любовь — всегда одна.