Зверь - [37]

— В яблочко, — подтвердила я. — А еще она оставляла мне записки в коробочке

для завтрака. Домашняя еда и милые записки. Мама была... такой славной. Все казалось

намного лучше, когда она была рядом.

— Звучит именно так, — сказал он.

— Что на счет твоей мамы? — спросила я.

— Ну, я не был типом с оборками-на-нижнем-белье, — весьма серьезно произнес он,

и я открыла глаза, чтобы посмотреть на него.

— Тем не менее, я могу поспорить, что тебе тоже нравилось что-то глупое, —

обвинила я.

— «Хот Вилс» (Прим.: «Хот Вилс» — маленькие игрушечные модели автомобилей),

— незамедлительно произнес он. — Я не мог заснуть, пока мои любимые «Хот Вилс» не

были составлены в ряд около меня, а затем я просыпался и плакал, потому что когда

переворачивался во сне, то больно натыкался на небольшие металлические машинки.

Я рассмеялась в голос.

— Дети такие смешные, — сказал Зверь.

— Ага, — произнесла я. — Карла провела шесть месяцев, таская пустую банку из-

под какао вместо плюшевого мишки. Она обнимала ее, любила и прятала под кроватью.

Это была ее любимая вещь в мире.

— Как вы, ребята, заставили ее остановиться?

Я отвернулась.

— В один прекрасный день она просто исчезла. Я думаю, что мой отец просто

выбросил ее. Одна из тех мелочей, которую он мог сделать, понимаешь?

— Ага, никто и не сомневается в этом, — сказал мужчина. — Давай не будем о нем

говорить. Что еще ты можешь рассказать о своей маме?

75

— Она на самом деле была хорошей. Я скучаю по ней. Каждый день.

— Я могу спросить... как она умерла?

Я снова отвернулась от Зверя.

— Рак, — спокойно сказала я. — Это произошло довольно быстро. Рак молочной

железы. Она постоянно ходила на химиотерапию, у нее выпадали волосы, но ей

становилось все хуже и хуже. Ее кожа была такой мягкой, будто она постарела. А потом...

мама умерла.

— Ох, детка, — пробормотал он. — Это так несправедливо. Мне очень жаль это

слышать.

— Все в порядке, — кивнула я. — Я никогда не сомневалась, действительно ли она

хотела меня, понимаешь? Если бы мама прожила дольше, возможно, они бы развелись, а

он отправился бы в тюрьму. Отец выглядит хорошим только на бумаге.

— Надеюсь, что это ненадолго, — мрачно произнес Зверь.

Мужчина замялся.

Пауза была долгой.

— Табита, ты сможешь дать показания против своего отца? — спросил он.

— Я... я не знаю, — произнесла я мягко и нерешительно.

— Лучше, чем «нет», — произнес Зверь и слегка улыбнулся. — Это прогресс.

— Ага, — подтвердила я. — Я просто... я просто не знаю. Что, если я дам показания,

а потом его посадят, но ненадолго? Что, если его выпустят под залог в то время, когда, как

предполагается, я буду давать показания? Что, если... Он будет так зол, Зверь. Он

причинит мне боль. Даже если его упрячут за решетку. Он считает меня своей

собственностью, которая не должна оказывать сопротивление.

Зверь убрал спадающие мне на лоб волосы.

— Я буду защищать тебя, — сказал мужчина.

— Я знаю, но... ты не можешь всегда быть рядом, понимаешь? — спросила я.

Он ухмыльнулся.

— Я вроде как могу. Для меня нет ничего лучше, чем быть рядом с тобой, —

признался Зверь.

— Не в этом дело, — сказала я, рассеянно качнув головой. — Я должна быть в

состоянии выйти из дома без тебя, понимаешь?

— Да, должна. Ты права, — согласился Зверь.

— Мне жаль, — сказала я, и в моем голосе прозвучали стыдливые нотки. — Я так

устала оглядываться через плечо.

76

— Я не виню тебя в этом, — произнес мужчина и слегка улыбнулся, погладив меня

по щеке. — Не хочу, чтобы тебе приходилось это делать. Ни сейчас, ни когда-нибудь в

дальнейшем. Ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем то, что есть.

— Эй, Табита? — позвал он.

— Эй, Зверь? — позвала я. Он выглядел так официально и серьезно, что я решила

его немного поддразнить, чтобы увидеть на лице мужчины ту самую улыбку, которую так

любила.

— Ты же знаешь, что мое имя не Зверь, да? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Ага, Кори. Кори Питтмэн. Ты как-то говорил мне. Я не забыла.

— Окей, хорошо, — кивнул он — Ты не против называть меня Кори? Хотя бы

иногда? Это было так давно.

— Конечно, — согласилась я. — Не проблема, Кори. Но почему?

Настала его очередь прятать глаза и избегать моего взгляда.

— Кори был подростком, для которого его мама сшила одеяло. Зверь же — это тот

мудак, который варил мет. Я скучаю по Кори.

Мужчина замялся.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя так, будто я снова становлюсь Кори.

Это была самая приятная вещь, которую кто-либо когда-либо говорил мне.

Я сглотнула.

— Дорогой, Кори, — произнесла я и попыталась, чтобы мой голос выражал всю ту

нежность, которую я испытывала. — Спасибо.

— За что? — спросил он, с озадаченным взглядом и хмурым выражением лица.

— Не знаю. За то, что веришь в меня. За то, что думаешь, будто я могу сделать тебя

лучше. Но ты уже хороший. Независимо от того, как я тебя называю. Ты говоришь, что

думаешь, будто бы я делаю тебя лучше, и это смешно, ведь ты действительно очень

милый.

Кори улыбнулся, отчего его взгляд стал мягче.

— Думаю, что понимаю, — сказал он, и я закатила глаза. — И ты делаешь меня