Зверь из бездны - [10]

Значит, мое предположение имеет все шансы вероятности. Мало того, как раз на берегу, против того места, где стоит островок, я наткнулся на остатки оружия: бронзовые топоры, цепи, палицы. Порывшись в одном, показавшемся мне подозрительным месте, я нашел кучу полуистлевших костей, массу черепов. Знаете, что я обнаружил? Каждый череп имел одну и ту же метку: раздроблена затылочная кость. Понимаете ли, что это должно означать?

— Нет. Поясни! — отозвался Бернштейн.

— Очень просто.

Кафрская легенда гласит, что при начале работ по отводу вод реки в другое русло, на берегу было принесено в жертву «духу Похади» триста военнопленных, которые убиты ударами боевой палицы, тела же их зарыты там же. Отсюда сам собою напрашивается соответствующий вывод: мы наткнулись на искомое место. Стоит только произвести бурение в почве островка и, я уверен, щуп найдет где-ни-будь вытесанную из камня гробницу «черного Атиллы».

— А где ты достанешь щуп? — спросил, иронически подмигивая товарищу, Бернштейн.

Бельгиец рассердился.

— Ей Богу, вы, словно сговорившись, систематически обескураживаете меня! Это не по-товарищески. Больше даже: это нечестно.

Компаньонам не без труда удалось успокоить не в меру вспыльчивого товарища обещанием, что они отнесутся к его затее самым серьезным образом и окажут ему всевозможное содействие, помогут рыть пробные шурфы в надежде наткнуться на гробницу негрского царька.

В конце концов мир был заключен, и друзья принялись за работу. Потребных инструментов в распоряжении путешественников не было: ни лопат, ни ломов, ни кирок, ни мотыг, само по себе разумеется, в такой глуши раздобыть не было возможности. Но это не остановило привычных к странствованиям по дебрям Африки людей, умевших приспособляться ко всяким обстоятельствам: боевым топором Банга и своими «гиршфэнгэрами»[3] охотники в один час соорудили некоторое подобие маленьких лопаток из стволов молодых деревьев, росших на берегу, и из обломков какой-то доски, прибитой волнами к отмели.

— Но как же мы будем жить? — заинтересовался вопросом Ван-Ховен.

— Поселимся, понятно, на самом острове! — решительно ответил Анри Кайо. — Рукав, отделяющий остров от материка, очень неглубок: полтора метра, максимум, — мы его перейдем вброд.

— Здесь могут оказаться крокодилы! — пробормотал, недоверчиво поглядывая на катившую с тихим ропотом свои мутные воды реку, Бернштейн.

— Вздор! Волков бояться, в лес не ходить! — самоуверенно отозвался Кайо и решительно шагнул в воду. Стоя здесь, он принялся колотить по воде длинным шестом и орать изо всех сил. Банга и Бернштейн помогали ему в этом оригинальном занятии, имевшем целью распугать гадин, если таковые тут водились. В самом деле, несколько в стороне мелькнуло довольно большое тело крокодила, заметно торопившегося уйти от этого места. Едва животное выставило над водой свою голову, как разрывная пуля из карабина Кайо ударилась в короткую шею, взорвалась, отрывая начисто безобразную голову пресмыкающегося. Труп, окрашивая кровью воды потока, был увлечен силой течения.

— Недурно для начала! — засмеялся Кайо и в нес коль-ко секунд перебрался на островок. Остальные последовали за ним, не исключая и «Зулуса», как был окрещен привязавшийся к охотникам кафрский песик: его перенес на плечах Банга и, путешествуя, должно быть, первый раз в жизни с таким комфортом, собачка оглашала окрестности веселым лаем.

Когда Банга выбрался уже на берег, Бернштейн вполголоса заметил:

— А ведь, в сущности, человек никогда не перестает быть глупцом. До смерти. Право!

— В чем дело? — насупился Кайо, думая, что эти слова относятся к нему и вызваны его упорным желанием производить раскопки на острове.

— В Нижнем Египте, когда я служил хедиву, — сказал Бернштейн, — я наблюдал сотни раз, как приманивают феллахи и арабы крокодилов, привязывая к берегу козу или собачонку. Крокодил идет на их голос.

— Ну, дальше!

— А мы, только что заботившиеся о том, чтобы прогнать крокодилов отсюда, тащим с собою собачонку, которая своим лаем способна разбудить не только крокодилов, но даже самого «негрского Атиллу» в его каменном гробу.

— Глупости! — оборвал его речь Кайо. — Ты, старый друг, с годами становишься ужасно болтливым. Принимайся за дело!

Повинуясь зову, немец действительно взялся за работу. Первым делом было соорудить на самом высоком пункте островка какое-нибудь подобие жилища: приближался период весенних дождей; не сегодня-завтра должны были начаться тропические ливни, и ночевать под открытым небом было совсем неблагоразумно. Но сооружение шалаша не отняло много времени: четыре ствола живых деревьев были пущены в ход в качестве основных столбов, для чего понадобилось только попросту срубить их верхушки на высоте человеческого роста. Потом из более тонких стволов соорудили перекладины, набрали травы, перекрыли ею сверху хрупкое сооружение, и если не хижина или шалаш, то все-таки порядочный навес оказался вполне готовым. Лучшего, в сущности, и нельзя было желать на несколько дней, потому что все были убеждены во вздорности затеи бельгийца и рассчитывали через два-три дня вновь пуститься в скитания.