Зверь - [11]

Наверху было теплее, чем на первом этаже, Барр сняла куртку и осмотрелась. Дом не показался ей ни уютным, ни обжитым, скорее он походил на крепость: на окнах были толстые деревянные ставни и дверь, выводящая на внешнюю, пожарную лестницу, оказалась заложена кирпичом. В комнате не было ничего лишнего, кроме камина, украшенного лепниной — его часто использовался по назначению, судя по свежей золе. Напротив камина стояли стол и диван, на который Эллен почти упала, откинув голову на спинку.

— Есть хотите? — донеслось с кухни, отделенной от комнаты лишь фанерной перегородкой, на что Эллен промычала что-то невнятное.

Барр не хотела ничего, лишь закрыть глаза и оказаться снова в норме. Она не владела своим телом: нервное напряжение и усталость физическая измотали её до предела. Разум отказывался впитывать новое, язык комом застыл во рту, а на глаза против воли наползали отяжелевшие веки. Эллен завалилась на бок, едва не упав с дивана, и заснула. Последнее, что она почувствовала — чужие заботливые руки, которые аккуратно отодвинули её от края и укрыли пледом.

Эллен проснулась, услышав возню на кухне. Умопомрачительно пахло свежим кофе; она осторожно поднялась с дивана и заглянула за перегородку. Адам варил кофе над мерно шипящей газовой конфоркой, он был в простой серой футболке, и ткань её натягивалась слишком сильно, подчеркивая широкий разворот плеч, острые грани лопаток и мышцы спины, вышколенные тяжёлым физическим трудом. У него были красивые руки, покрытые густой сетью тёмных волос. Эллен поймала себя на мысли, что бессовестно разглядывает его. Адам почувствовал, что на него смотрят. Он обернулся, поприветствовал её молчаливой улыбкой и вернулся к процессу.

При свете дня Адам Бишоп оказался непростительно хорош. Эллен одернула себя, стараясь вернуть себе деловой настрой. Она приехала сюда, чтобы найти брата, не более.

— Сколько времени?

— Почти двенадцать. У меня перерыв, — ответил Бишоп, снимая с огня турку.

Вчерашнее странное происшествие с собаками осталось в памяти бледным оттиском, незначительным событием, от которого разум старался избавиться, потому что не понимал. Гораздо ближе ему были более объяснимые и очевидные вещи, например, голод. Эллен убедила себя, что придала слишком большое значение этому эпизоду. Она снова чувствовала себя в безопасности.

Запах кофейных зерен туманил мозги, ровно как и мужчина, который ловко управлялся на кухне. Эллен невольно задумалась, есть ли у него вообще недостатки. «О чём ты думаешь, Эллен, совсем с ума сошла?» — Барр потерла заспанное лицо, стремясь избавиться от дурного наваждения.

— Зря вы меня утром не разбудили, — в её голосе сквозили нотки недовольства, но Адам, казалось, не услышал их.

— Поверьте мне, я пытался, — он лишь плечами пожал. — Будете кофе?

Непробиваемый. Казалось, он не ощутил, как Эллен ощерилась, будто сама себя наказала за неуместные мысли. Ей положено скорбеть. Она потеряла семью, мужчину, поставила под угрозу карьеру и своё будущее, но отчего-то в присутствии Бишопа всё это терялось на дальнем плане. Он занимал собой всё пространство маленькой кухни, но не вытеснял её, а обволакивал своим теплом, пониманием и невероятным магнетизмом, который Эллен почувствовала ещё тогда, в лесу. Хорошо и спокойно — именно так она ощущала себя рядом с ним, и это её злило. Ей не может быть хорошо, пока она не найдёт Натаниэля.

Бишоп варил изумительный кофе. Она проглотила остатки завтрака почти не жуя и ощутила, что наконец приходит в относительную норму. Посторонние мысли вытеснил железный самоконтроль и желание поскорее достигнуть цели.

— Я отведу вас к шефу, пока он еще здесь, — Адам окинул её придирчивым взглядом с головы до ног, задержавшись на груди у глубокого выреза майки, оголявшей плечо, и на ногах, обтянутых в узкие, рваные джинсы. — У вас что-нибудь другое есть?

— А что не так? У вас дресс-код? — Эллен не находила свой внешний вид развязным, ей было удобно в этом и колкость сорвалась с языка сама собой.

— Оденьтесь потеплее, там холодно сегодня, — Эллен снова почувствовала жгучий стыд. Она восприняла его слова в штыки, а Бишоп всего лишь в очередной раз заботился о ней.

При свете дня лесопилка напоминала муравейник. Под навесами рабочие делали распил, грузчики складывали пиломатериал в вагоны, вдалеке, у распахнутых настежь ворот КПП с машин выгружали цельные сосновые бревна. Эллен шла вслед за Бишопом к административному корпусу, возле входа в который толпилось несколько человек. У её лица клубился пар, кончик носа и щеки кусали утренние заморозки, Барр натягивала манжеты рукавов на ладони, пытаясь согреться. На её голые коленки откровенно пялились рабочие. Они цокали языком и растягивали рты в слащавых улыбках, а Барр куталась в утепленную кожанку и прятала лицо в меховом вороте, отбивая назойливый интерес злыми взглядами исподлобья. Бишоп оказался прав и здесь — будь она в безразмерной спецовке и сапогах, то привлекла бы гораздо меньше внимания.

— Это Эллен. Я говорил о ней вчера.

Адам привёл её к высокому худощавому мужчине. Он снял перчатку и протянул ей руку.

— Эйдан Хилл. Рад познакомиться.