Зоя Космодемьянская - [10]

Шрифт
Интервал

— Ничего особенного. Неважно себя чувствую. Живот.

На следующий день ему не стало лучше. Держался бодро, но чувствовалось, что состояние ухудшается.

— Придется вам идти в цирк без меня, — с улыбкой произнес он.

Любовь Тимофеевна колебалась. Может, действительно, пойти в цирк без Анатолия Петровича? Он-то поправится. А когда еще будет возможность приобрести билеты?! Шура был огорчен тем, что поход в цирк срывался. А Зоя, видевшая, с каким трудом далась отцу его улыбка, сказала решительно:

— Нет! Без тебя мы не пойдем.

Анатолию Петровичу становилось все хуже. Его била лихорадка. Нарастала боль. Он не жаловался, не стонал, был сдержан, как всегда, закусывая губы во время приступов. А Зоя, сидевшая возле кровати, чувствовала, как боль ломает отца. Его боль словно становилась ее болью. И когда ощутила, что ему совсем невмоготу, что он не может сдержать стоны, взяла пальтишко и шапку.

— Пойду за доктором.

— Куда же ты среди ночи?! — воскликнула мама. — Далеко! Не найдешь!

— Пусть, — прошептал Анатолий Петрович. — Пусть разыщет…

В темную глухую февральскую ночь десятилетняя девочка отыскала медицинский пункт, привела врача. А тот определил сразу: «Заворот кишок. Немедленная операция». Но пока нашли машину, пока доставили… Операцию сделать успели, но было уже слишком поздно…

Для Зои смерть отца навсегда осталась мучающим переживанием. И чем взрослее она становилась, тем больше. Ну почему, почему случилась такая нелепость?! Они вот с мамой и Шурой ели всегда хоть и не досыта, но регулярно. А как и где кормился отец, обеспечивающий семью? На службу он уходил позже всех, мама оставляла ему порцию завтрака. Потом целый день на работе, на курсах. Приходил усталый, дети едва успевали дождаться его. Наскоро пил чай. Обедал ли он днем? Может, перехватывал что-нибудь всухомятку, на скорую руку?!

Шура в ту пору мал еще был, не осмыслил потерю отца, даже спрашивал до самого лета, почему нет папы, когда он вернется? А Зоя поняла не только глубину утраты, но и свою возросшую ответственность; за растерянную, убитую горем маму, за брата. Сама встречала родственников, приехавших на похороны. Им был известен лишь старый адрес. Зоя, пройдя через лес, долго ждала, озябшая, возле той дачки, где семья жила прежде.

Она знала, что ей нельзя плакать, нельзя увеличивать переживания мамы, расстраивать Шуру. Она держалась. И разрыдалась лишь один раз, когда комья морозной земли с глухим стуком посыпались на крышку гроба.

И потом она всегда скрывала свое горе. Плакала только ночью, укрывшись с головой одеялом. Думала, что никто не замечает. И удивлялась порой, просыпаясь от ласкового прикосновения материнских рук: Любовь Тимофеевна вытирала слезы со щек стонавшей во сие дочери.

Круто, резко переменилась жизнь. Семья осталась без опоры, без главного кормильца, и это — в трудные годы, когда в стране многие голодали, когда государство еще не имело возможности оказать помощь нуждающимся. На один заработок учительницы начальной школы семью не прокормишь. Любовь Тимофеевна взяла дополнительные часы днем, а по вечерам стала преподавать в школе для взрослых. Дома не бывала почти весь день. А если и бывала, то проверяла тетради, готовилась к урокам, наскоро варила обед. Многие другие обязанности приняла на себя Зоя.

Учиться брат и сестра перевелись поближе, в только что заново отстроенную школу № 201, имевшую просторные, светлые классы, хорошую библиотеку, большой двор. Зоя и Шура, как и прежде, занимались в одном классе, но взаимоотношения между ними несколько изменились. Если прежде Шура пытался бунтовать, не повиноваться сестре, то теперь он полностью признал ее руководство, и если о чем и заботился, то лишь о том, чтобы никто и нигде не обидел Зою. А уж в этом на него, сильного, самолюбивого и смелого, можно было вполне положиться.

Приготовив домашние задания и проверив, как справился с этим брат, Зоя принималась за хозяйство. Убиралась в комнате, топила печь. Любовь Тимофеевна в своих воспоминаниях рассказывает:

— Ох, спалит нам Зоя дом! — говорили иной раз соседи. — Ведь ребенок еще!

Но я знала: на Зою можно положиться спокойнее, чем на иного взрослого. Она все делала вовремя, никогда ни о чем не забывала, даже самую скучную и маловажную работу не выполняла кое-как. Я знала: Зоя не бросит непогашенную спичку, вовремя закроет вьюшку, сразу заметит выскочивший из печки уголек. Однажды я вернулась домой очень поздно, с головной болью и такая усталая, что не было сил приниматься за стряпню. «Обед завтра сготовлю, — подумала я. — Встану пораньше…»

Я уснула, едва опустив голову на подушку, и… проснулась на другой день не раньше, а позже обычного: через каких-нибудь полчаса надо было уже выходить из дому, чтобы не опоздать на работу.

— Вот ведь беда! — сказала я, совсем расстроенная. — Как же это я заспалась! Придется вам сегодня обедать всухомятку.

Вернувшись вечером, я спросила еще с порога:

— Ну что, совсем голодные?

— А вот и не голодные, а вот и сытые! — победоносно закричал Шура, прыгая передо мной.

— Садись скорее обедать, мама, у нас сегодня жареная рыба! — торжественно объявила Зоя.


Еще от автора Владимир Дмитриевич Успенский
Тайный советник вождя

«Тайный советник вождя» — книга-сенсация. Это роман-исповедь человека (реального, а не выдуманного), который многие годы работал бок о бок с И. Сталиным, много видел, много знал и долго молчал. И, наконец, с помощью В. Успенского, заговорил — о своем начальнике, его окружении, о стране. Честно рассказывает — без прикрас, но и без очернительства. В книге масса интереснейшей информации, имеющей огромную познавательную ценность.


Неизвестные солдаты

Никогда не сотрутся в памяти нашего народа события первых месяцев Великой Отечественной войны, никогда не будут забыты беспримерные подвиги бойцов и командиров, которые своим мужеством и упорством обескровили немецко-фашистские войска в приграничных боях, в сражениях под Смоленском, Киевом и Ленинградом, а потом нанесли фашистам поражение под Москвой. Об этих людях и этих событиях рассказывает в своей книге В. Успенский. «Неизвестные солдаты» — роман-эпопея, охватывающий большой круг героев, от колхозников до генералов, от красноармейцев до ученых.


На большом пути

В повести рассказывается о деятельности революционера, военачальника Гражданской войны Клима Ворошилова в бытность его членом Реввоенсовета Первой Конной армии.Н.Н. СЕЧКИНОЙ-УСПЕНСКОЙ - комсомолке двадцатых годов.Автор.


Бой местного значения

Скромный и мужественный политбоец, на которого равняются его товарищи-саперы; смелые моряки, отражающие попытку гитлеровских подводных диверсантов прорваться в один из наших северных портов; чекисты, ведущие борьбу с вражеской агентурой; воины-ракетчики, безупречно владеющие новейшей техникой, — вот лишь некоторые персонажи этой книги. Повести и рассказы, составляющие сборник, объединены одной мыслью: речь в них идет о высоких моральных качествах советских воинов.


Староста страны Советов

Книга о Михаиле Ивановиче Калинине. Выходец из крестьянской семьи, пройдя через пламя трех революций, он возглавил в конце 1922 года только что родившееся новое государство — СССР. Будучи «всесоюзным старостой», как любовно называл его народ, М. И. Калинин боролся за укрепление молодой Страны Советов, внося большой вклад в развитие промышленности, сельского хозяйства, культуры. М. И. Калинин был большим другом пионеров, много сделал для воспитания советских ребят. Рассчитана на школьников среднего возраста.


Невидимый свет

"На "Мятежный" доставлено новое вооружение. Производится монтаж", — такая радиограмма была перехвачена нашими связистами. Передавала радиограмму неизвестная станция километрах в ста от нашего берега. Но сведения о новом вооружении могли быть собраны только в порту. Значит, кто-то собрал их и неизвестным путем доставил на чужой корабль. Перед КГБ стоит задача найти осведомителя.


Рекомендуем почитать
Конвейер ГПУ

Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.


Мир мой неуютный: Воспоминания о Юрии Кузнецове

Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.


История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 10

«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».


История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 5

«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.


Борис Львович Розинг - основоположник электронного телевидения

Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.


Главный инженер. Жизнь и работа в СССР и в России. (Техника и политика. Радости и печали)

За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.