Зови меня Смерть - [58]

— Это последствия фейской пыльцы, Люка.

— Да нет же, это — магия! Тебе легко говорить, тебе досталась вся сила Брайнонов. Поделись со мной, Дамиен. Мы же братья! Мы вместе будем править империей после отца, он же именно этого хочет. Я — на троне, а ты сменишь Парьена. Хочешь, сделаем Бастерхази Темнейшим. Для тебя. Чтобы тебе было кого нагибать. — Люкрес хитро усмехнулся. — Я же вижу, ты наконец-то нашел себе достойного противника.

— Я бы предпочел Бастерхази в ошейнике, а не с посохом Темнейшего.

— Уговорил, подарю тебе Бастерхази в ошейнике. Только научи меня. Как ты берешь дар у темных? Как ты делаешь их сильнее?

— Я делаю их сильнее? — почти искренне удивился Дайм. — Разве Бастерхази сегодня стал сильнее?

— Конечно. И не говори мне, что ты этого не заметил. Дамиен, не лги мне, прошу. Если даже ты будешь мне врать, на кого тогда мне опереться? Император не может быть один, и тебе одному не выжить. Ты же знаешь, как тебя ненавидят наши старшие братья? Я бы тоже ненавидел на их месте. Морщинистые, седые, им скоро в траву, а ты выглядишь как мальчишка. Даже младше меня.

— Это была беспардонная лесть, Люка? — грустно улыбнулся Дайм.

— Это горькая правда. Ты знаешь, что я уже начинаю седеть? Мне нет шести десятков, а я уже старею. Как какой-то бездарный простолюдин.

— Ладно, открою тебе страшную тайну, Люка. Я тоже седею. После того как мне пришлось сломя голову нестись сюда и спасать тебя от упыря, у меня половина головы была седая.

— Врешь, — расплылся в улыбке Люкрес. — Ты такой же рыжий, как всегда.

— Я не рыжий, я каштановый, — притворно возмутился Дайм.

— И опять увиливаешь. Дамиен, Дамиен… Ты же посадил на трон Сашмира мальчишку, у которого силы было не больше, чем у котенка.

— Не сказал бы, — покачал головой Дайм.

— Ну ладно, как у щенка. Но теперь-то шер Пхутра у нас великий маг, ясновидец и почти чудотворец. Летающий дворец, это же… проклятье… — Люкрес поморщился и сглотнул. — Это ты сделал. Я знаю, Дамиен. Это сделал с ним ты.

— Люка, ты бы меньше читал газет. Ну какой летающий дворец? Люди всего лишь увидели охранные чары, сотворенные старыми Пхутра еще до Мертвой войны. Я-то тут при чем?

— При том, что султан обрел силу. Не отрицай, Дамиен. Я читал твои же отчеты. Ты отлично умеешь морочить всем голову, но ты забыл подделать результаты измерения ауры. Нельзя быть таким небрежным.

— Позор на мою седую голову.

Дайм вздохнул, мысленно кляня себя на чем свет стоит: ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Что ему стоило дать сашмирскому дворцу рухнуть, династии прерваться, а самому Сашмиру утонуть в крови междоусобной войны? Ничего. Кроме того, что он — светлый шер, а не чудовище.

— Расскажи мне, Дамиен, как это получилось. Ты использовал артефакты Пхутра?

Все же он недооценил Люкреса. Мозги у него работают хорошо, когда не замутнены жаждой власти. И это демонски плохо.

— Не просто использовал. Люка, раз ты читал мои отчеты и понял насчет султана, наверняка и все понял про их дворец.

— Кое-что, Дамиен, но далеко не все. У нас тоже есть артефакты. И они сильнее, чем артефакты Пхутра.

— Только мы понятия не имеем, Люка, во что султан превратится через десяток-другой лет. Останется ли он вообще человеком. Я спасал дворец, как мог, иначе бы он просто рухнул, и я бы сам там сдох. Но повторить что-то подобное добровольно и использовать в качестве проводника тебя? Ни за что. Люка, это чудо, что Пхутра выжил.

— Но ведь выжил. Я тоже выживу и стану наконец-то сильным шером. Ты вообще представляешь, что это такое — видеть, чувствовать силу, но не иметь возможности ей пользоваться? Ждать, пока камердинер подаст мне сюртук, потому что я сам не в состоянии взять его всего лишь из соседней комнаты? Видеть и ощущать стихийные потоки, пронизывающие все вокруг, а когда я пытаюсь дотронуться — мои руки проходят сквозь них? Они не слышат и не видят меня, если только я не кричу, срывая горло… ты представляешь, каково мне, брат?!

— Если бы я мог тебе помочь, — тихо ответил Дайм.

До него внезапно дошло, что помешательство Люкреса на силе — не просто дурь и вредность характера. Ведь обычно шер видит и ощущает ровно столько, сколько ему подвластно. Потому что для шера видеть и управлять — одно и то же. А для Люкреса, получается, все иначе? Какой-то редкий дисбаланс восприятия и контроля. Странно, почему Светлейший никогда не говорил об этом.

— Ты не знал, да? — так же тихо спросил Люкрес. — Я отлично разбираюсь в теории, Дамиен. Я могу десять диссертаций написать. Но я сам не умещаюсь ни в одну теорию, вот в чем проблема. Саламандра как-то сказала, что я проклят. Что мы все, Брайноны, прокляты темными шерами. Теми, которых казнили во время Черного бунта.

— Любое проклятие можно снять, Люка. Если бы это было именно проклятие, Парьен бы давно…

— Парьен? — прервал его Люкрес и зло рассмеялся. — Старый интриган! Ты знаешь, что он мне предложил?

— Благодарить Двуединых за то, что имеешь, и не желать того, что тебе на самом деле не нужно. Мне он твердит об этом почти полвека.

— Не ему судить, что мне нужно, а что — нет! У него есть все, что только может пожелать шер, а у меня — жалкие крохи! У меня, Брайнона! Разве это справедливо, Дамиен?