Зов топи - [17]

— Развяжи, обсудим план.

— Так бы и сделал, будь ты просто человеком. Но когда имеешь дело с бессмертным колдуном, нужны гарантии. Уж извини, — Фридо кивнул палачу.

Ланс развернул сверток. Рона затаив дыхание с обожанием смотрела на щипцы, иглы, острые лезвия. Королевский дознаватель был человеком аккуратным и держал инструменты в чистоте, натирая их до блеска. Ланс отобрал плоские щипцы для расширения раны, длинный щуп с крючком на конце и тонкое лезвие.

— Если меня разрезать, я истеку кровью и умру, — будничным тоном напомнил Рихард.

— Ждать девять месяцев твоего возвращения — такую роскошь я не могу себе позволить. Ты не умрешь. Уверен, ты не хотел обидеть Ланса, отказав ему в мастерстве.

Король протянул палачу изящную шкатулку, сделанную из прозрачного стекла, не длиннее фаланги пальца. Внутри, погруженный в темно-красную жидкость, плавал черный сгусток, беспрестанно меняя очертания. Ланс осторожно отложил шкатулку в сторону.

— Господин, должен предупредить: при таких ранах кровь брызжет непредсказуемо и может…

— Знаю, ты всегда нервничаешь, когда кто-то наблюдает, — проворчал Фридо. — Рона, пойдем, не будем мешать.

Женщина не скрывала своего разочарования — она упускала шанс посмотреть на работу мастера Ланса вблизи. Палач достал смоченную в самогоне паклю и, сгорбившись, натер грудь пленника.

— Господин, — тихо прошептал он одними губами, ловя взгляд Рихарда. — Смилуйся.

— А ведь я помню твою бабку… — задумчиво пробормотал герцог.

— Смилуйся, — повторил Ланс, побелевшими губами. — Не губи.

— Дом ее стоял на моей земле… Мелена рассказывала обо мне?

— Они считают тебя колдуном, обманувшим смерть, — в голосе палача сквозило глубокое отчаяние. — Знают, что ты читаешь и копишь книги, связываешь вечной клятвой. Слышал, как эти глупцы обсуждали тебя… Но я не с ними, господин! Я на твоей стороне.

— Ты сделал правильный выбор. Не держу на тебя зла.

— Значит, для меня есть надежда, — облегченно выдохнул палач. — Как я могу услужить тебе?

— Тело в сундуке… Пусть до него доберутся крысы. Нельзя оставлять его медленно гнить.

— Сделаю все наилучшим образом.

— Что в шкатулке?

— Червь воли, вскормленный твоей прежней плотью.

— Интересно. Он плавает в крови? — Рихард покосился на содержимое шкатулки. — Чья она?

— Фридо, господин. Червь… я должен дать ему коснуться сердца. Напрямую.

— Если сумеешь сделать это, не убив меня, я признаю, что ты действительно лучший палач из всех, — удивленно сказал Рихард. — Но твой хозяин уже теряет терпение. Приступай.

Ланс взялся за лезвие. Быстро сделав первый неглубокий надрез, он замер, но герцог лишь прикрыл глаза в предвкушении новых ощущений. Червь воли — этого с ним еще не случалось, а неизведанное будоражило воображение. Палач спешил, беспрестанно вытирая набегающий на глаза пот, но движения его были уверенными. Когда вертлявый маслянистый сгусток впился в плоть, Рихард улыбнулся.

* * *

Третий день продолжалась метель, отрезавшая от мира маленький поселок, стоящий посреди поля у самой границы леса. Когда-то через него проходила дорога, ведущая через Вечные топи, и дела у поселка шли неплохо, но открывшиеся родники за несколько лет сделали дорогу непроходимой. Кузнец уехал, постоялый двор закрыли, поэтому никто не ожидал приезда внезапных гостей посреди ночи. Король путешествовал тайно, поэтому взял с собой небольшой отряд — два десятка преданных соратников, но и даже это количество было чрезмерным для такого жалкого селения. Перепуганные жители, заложники непогоды, как и король, забились в хлев со скотиной на окраине, отдав свои дома знатным господам.

Фридо собирался пересечь топи и выйти на Белый берег до начала оттепели, чтобы добраться до Ульвара до того, как тот выдвинет войска. И хоть неясно было, что именно король собирался делать, увенчайся его замысел успехом, каждый день вынужденной задержки мог поставить план под угрозу. Оставалась надежда на Рихарда, обещавшего провести по болотам коротким и безопасным путем, но и ему была неподвластна разбушевавшаяся метель. В краю Золотых полей Безмолвный герцог был бессилен повлиять на погоду.

Рихард чувствовал себя скверно. Несколько дней он провел в бреду под неусыпной заботой королевских соглядатаев. Палач сработал очень аккуратно, рана почти не беспокоила, даже не воспалилась, но червь, поселившийся в сердце, ставший с ним одним целым, отравлял кровь. Спасало лишь то, что тело было молодым и сопротивлялось отраве, но даже его здоровья должно было хватить всего на пару лет жизни. Фридо тепло поприветствовал его после выздоровления, словно ничего не случилось, и приказал собираться в дорогу. Рихарду вернули не только свободу, но и все вещи, вдобавок он мог взять с собой одного спутника. Остальных стражей пришлось оставить во дворце в качестве добровольных заложников.

Отныне Рихард не мог подумать о короле дурно — если такое случалось, грудь сразу же охватывала резкая боль, а он терял сознание. Проваливаясь в обморок раз за разом в присутствии Фридо, Рихард старательно гнал любые мысли о нем, удивляясь лишь какой только гадости не бывает на свете. Наверняка при создании червя не обошлось без мастерства искусных умельцев с юга — в горячих песках рождались мерзости и пострашнее. Именно с юга торговцы везли поразительные вещи, словно найденные в кошмаре умалишенного.