Зов пустоты - [14]

Гильем изложил все, что они знали, и Ив вдруг оказался в кольце пристальных взглядов троих жандармов, жадно смотревших на него, словно ожидая, что он даст им ключ к тайне. Ив пожал плечами.

– Cразу говорю, ваш покойник – не наш клиент. Лицо и имя мне ни о чем не говорят. Я проверю, но не ждите от меня ничего интересного. Район, в котором он жил, я знаю, в нем торгует несколько банд, мы там уже вели дела, но об этом надо будет еще поговорить с коллегами из полиции. Я могу заняться этим в выходные, если дело срочное, мы все друг друга хорошо знаем, у меня есть номера их мобильных.

– Детали преступления не напоминают тебе что-то, с чем ты уже сталкивался? – спросила Лудивина.

– Нет. К тому же дилеры не бросают вот так свой товар, уж точно не в ситуации, когда хотят передать какое-то сообщение.

– Может, они его забыли? – предположил Сеньон. – Было темно, они запаниковали, бросили труп и сбежали без товара.

– Думаешь, они идиоты? И потом, партия крупная, никто бы ее так просто не забыл. Поставь себя на их место, это ведь самое дорогое, что у них есть. Они всегда знают, где сейчас их товар, у кого на руках, и уж точно не прогуливаются с ним вдоль железной дороги, когда им нужно избавиться от трупа. Нет, в такую версию я ни за что не поверю.

– Тогда предложи свои варианты! – не отступала Лудивина, собирая свои непокорные светлые локоны в хвост.

– Есть только одна причина, по которой торговцы наркотиками могут бросить большую партию товара. Они так поступают, если другого выхода просто нет. Вероятно, им по какой-то причине пришлось бежать, и они знали, что, если их поймают, товара им лучше при себе не иметь.

Лудивина крутанулась в кресле, повернулась к Гильему и его кричащей рубашке:

– Мы даже не подумали поговорить с местной АКБ[11]. Может, они спугнули наших убийц и погнались за ними, не зная, что те бросили труп на путях.

– Мигалки освещали весь район, по рациям без конца говорили про убийство, – парировал Гильем. – Они уже давно связались бы с нами. Но я, конечно, позвоню им, на всякий случай.

Ив пригладил усы и вновь вступил в разговор:

– Если они бросили товар, убегая, то, возможно, они кого-то отправят в этот район, хотя бы для того, чтобы убедиться, что там уже ничего нет. Наверняка уже поздно, но правильно было бы посадить там кого-нибудь в засаду.

Лудивина разозлилась на себя за то, что не подумала об этом раньше, и тут же схватилась за рабочий телефон. Она позвонила бригаде жандармов, которая предыдущей ночью выезжала на место преступления, и потребовала, чтобы трубку дали лейтенанту Пикару, который знал, где там что находится. Она попросила его срочно выслать на место преступления двух человек.

– Не стоит ничего от них ждать, – сказала она, повесив трубку, – но мы хотя бы попытались.

Сеньон продолжал расспрашивать Ива:

– Может, пакетики с МСВ выведут нас на след конкретной банды?

– Этим летом все изменилось. МСВ теперь везут отовсюду, в основном из Голландии и Германии. Наркотик недорогой и крайне эффективный, спрос на него огромный, так что его стали продавать все дилеры. Что касается района, где обнаружили труп, то, будь уверен, в девяносто первом департаменте почти в каждом спальном районе есть своя небольшая сеть дилеров. Их крышуют дилеры покрупнее, у которых есть деньги и контакты, но ситуация все время меняется, кого-то арестовывают, кто-то погибает, кто-то выходит из игры, и так далее.

Лудивина поднялась с кресла.

– На данный момент мы даже не знаем, имел ли Лоран Брак хоть какое-то отношение к местному обороту наркотиков. Ив, можешь позвонить своим парням, чтобы они в общих чертах рассказали нам о районе, где он жил? И да, я хочу знать, был ли он под наблюдением полиции, и если да, то по какой причине. Гильем, а ты заполни форму для САС и подай запрос.

– А мы с тобой куда поедем? – осведомился Сеньон, увидев, что Лудивина натягивает куртку.

– Проверим адрес Лорана Брака и сообщим печальную новость его вдове, если она и правда существует. Посмотрим, что нам даст этот визит.

Сеньон тяжело вздохнул. Он очень не любил сообщать о смерти.

Всякий раз ему казалось, что он становится ее посланником.

9

Уже в раннем детстве он был так легок, что едва не взлетал, бегая в теплых и колючих порывах хамсина, несшего с собой весну. Он был и сыном земли – весь грязный, одежда в колючках, ногти черные, – потому что вечно карабкался по камням и скалам или рылся в земле в поисках грызунов, с которыми можно было бы поиграть. Но прежде всего он был сыном огня: его зачаровывал сладострастный, ненасытный танец языков пламени. Мать часто рассказывала ему, что еще младенцем он питал к углям и клубам дыма едва ли не мистическую любовь. Когда он рыдал и никак не мог успокоиться, утешить его могло лишь пламя, пожирающее полено до самого основания, превращающее его в пыль и золу. Таким он родился.

Он был сыном воздуха, земли и огня.

И в то же время нежным, отзывчивым мальчиком, что всю ночь сидел без сна, утешая пастушьего сына, которого пугали стенания степной рыси или беспокойное уханье совы, или готов был отдать свой обед голодной девочке, которую наказал отец-тиран. Он был единственным ребенком, сильно привязанным к матери, послушным и верным отцу.