Зов огня - [3]

Дорогая?

Она бросила на него сияющий взгляд, прежде чем уронить чайную ложку на блюдце с громким звоном.

– Это наша история. – Затем она посмотрела на Уилла, который сидел рядом со мной на деревянной скамье, напряженно вцепившись пальцами в колени.

– Я выросла на окраине города в районе Пиро у Колвиллов, – начала она, понизив голос. – С тех пор как научилась думать, я чувствовала себя не в своей тарелке. Была не такой, как все. Когда стала достаточно взрослой, чтобы понять, что означает кровное родство, мой брат на спор бросил мне в лицо, что я не из их семьи. Что я появилась в семье только потому, что никто не мог справиться со смертью его младшей сестры. И я была не более, чем жалкой заменой. Способом найти утешение.

– Моя мать так и не оправилась от потери единственной дочери, – подтвердил Фос. Печаль украсила черты его лица. – Фиренца родилась с пороком сердца. Она умерла в возрасте десяти лет, что слишком рано, в мой восемнадцатый день рождения. После этого дома уже ничего не было так, как прежде. Кроме отца, от которого я унаследовал ген, но которого тоже уже не было в живых, я был единственным одаренным в семье и большую часть времени проводил в Омилии, чтобы ежесекундно не сталкиваться с этой темной дырой. Настроение в моей семье и до этого было напряженным, мать постоянно проклинала Центр Стихий, как будто Омилия виновата в болезни моей сестры. Но теперь братья, всегда завидовавшие мне, становились все более жестоки, а мать погрузилась в свое горе. Когда однажды она рассказала нам, что собирается усыновить новорожденную девочку, я сначала подумал, что это шутка. Но она оставалась непреклонной. Меламарсия переехала к нам, никто не знал откуда, моя мать сказала только, что биологическая мать Марсии была слишком молода, чтобы заботиться о ней.

Гнев вспыхнул в темных глазах Марсии при последней фразе Фоса.

– Моя ма… Дженнифер Колвилл быстро поняла, что не может заменить свою дочь, – подхватила она нить повествования. – И мне пришлось заплатить за это. Мои братья были правы – я была лишь утешением. Она любила не меня, а девочку, которую отняла у нее судьба. Единственным, кто действительно видел меня, был Фос. – Она снова улыбнулась, но глаза остались холодными. – Другие братья ненавидели меня. Что довольно иронично, ведь они не имели ни малейшего представления о том, кем я была на самом деле. Возможно, часть из них всегда знали, что я отличалась не только внешностью. Они издевались надо мной, как только могли, постоянно устраивали мне проверки на вшивость и заставляли делать грязную работу. Не проходило ни дня, чтобы они не напоминали, что мне здесь не рады. С раннего детства они присоединились к Асфалии. Фос старался помочь мне, как мог, когда был дома. Но большую часть времени он проводил в Омилии.

– Мне стоило проводить с тобой больше времени, – хрипло прошептал Фос, делая большой глоток чая. – Но горе гнало меня прочь. Тем не менее, я пробовал все, что мог, всякий раз, когда был дома. Хотя Марсия не была моей биологической сестрой, я чувствовал, что привязан к ней гораздо сильнее, чем к своим братьям. Я хотел защитить ее от остальных, но, как только отворачивался, все начиналось сначала.

– Оглядываясь назад, понимаю – и хорошо, что он не смог защитить меня, – сказала Марсия, подмигнув Уиллу, который по-прежнему неподвижно сидел перед ней. Я даже не слышала, чтобы он дышал. – Иначе я, возможно, никогда бы не узнала, кто я на самом деле. – Теперь она оценивающе посмотрела на меня. – Тебя окружали заботой, не так ли? – спросила она. – Твоим приемным родителям было приказано ни при каких обстоятельствах не подвергать тебя опасности?

Очевидно, она не ожидала от меня ответа, потому что просто сухо рассмеялась, прежде чем продолжить.

– Моя жизнь была полной противоположностью. Мне было одиннадцать лет, когда мои братья и несколько их друзей столкнули меня со скалы. Проблемой было не падение. А море, в которое я погрузилась. Меня унесло течением. Я бы умерла, если бы Фос не нашел меня вовремя.

Ледяной холодок пробежал по моей спине. Какой бы неприятной она мне ни казалась, я ничего не могла поделать с охватившим меня состраданием. И с той частью меня, которая знала, что они говорят правду, как бы безумно это ни звучало. Ее рассказ совпал с рассказом Джонатана Слейтера, бывшего члена Асфалии, к которому я ходила, чтобы узнать больше о Фосе.

Почти все Колвиллы принадлежали к Асфалии. Некоторые из них были более радикальными, чем другие, но все они так или иначе имели к ней отношение. Кроме его младшей сестры, никто из членов семьи не имел особенно близких отношений с Фосом.

Это были его слова.

Но почему, черт возьми, Марсия оказалась именно в семье Фоса?

– Тогда впервые сработал мой дар, – прервал мои размышления ее мелодичный голос. – В то время я, конечно, понятия не имела, с чем имею дело, но рассказала все Фосу. Он тоже не знал, что делать дальше. Мы оба думали, что изображения были своего рода самозащитой. Человеческое подсознание направлено на то, чтобы уберечь нас от всего зла в мире, даже если оно и рассказывает нам сказки. Но в моей голове не было никаких сказок. Это были лица и обрывки разговора. Это было прошлое и будущее. Это были возможности.