Зов лабиринта, или По касательной - [4]

Остапчук молчал. Долго. Угрюмо. И даже колечки дыма, выпархивавшие из трубки, имели унылый и недовольный вид, точно говорили: «Не нравится нам эта ситуация. Очень неправильная ситуация. И убийство это, если уж на то пошло, тоже неправильное. А расхлебывать все равно придется – хоть первой попавшейся калошей». Умные колечки. Понимают, что к чему. В отличие от желторотого лейтенанта – с которым все-таки придется согласиться, как бы ни хотелось сделать обратное, отослав его вон из кабинета.

«Лейтенант, проводите госпожу Димарину в комнату отдыха и предоставьте ей все необходимое». – «Понял, шеф». – «Только не переусердствуйте. Иначе с вами картина тоже будет ясна. – Остапчук предпочитал оставлять последнее слово за собой. – Я доходчиво излагаю?» – «Вполне, шеф». – «Выполняйте».

СТАРЫЙ ДРУГ – ХУЖЕ НОВЫХ ДВУХ

В пустой огромной квартире находиться было жутковато. Ни одной знакомой вещи – все чужое, хоть те и убеждали, что все это – ее собственность.

И, как чужие вещи в доме, в мозгу – чужие слова, чужое знание. Они знают о ней все, она – ничего. В клинике сказали – шоковая амнезия, постепенно пройдет, память вернется. А чтобы помочь ей вернуться, нужно накачивать себя чужими воспоминаниями о себе же. Брать себя взаймы у других. Рисовать свой портрет с их подачи и вживаться в навязываемый, далекий от истины образ, в который каждый из тех, кто знал ее, будет вкладывать самого себя. Это будет портрет с тысячью лиц. Как найти среди них свое?

Они уже одолжили ей имя. Удостоверили его паспортом. И книжками с ее фотографиями. Но ничто из того, о чем они говорили, ни одна из тех вещей, которые они предлагали в качестве атрибутов ее биографии, не казалась столь далекой, неправдоподобной, как эти две – имя и книги. Диана Димарина – популярная торгово-литературная марка. Диана Димарина – раскрученный издательский бренд. До чего глупое имя. Нет уж, лучше пусть будет… просто Ди. Огрызочек громкого имени, ни то ни се. Ди – хорошо, созвучно внутреннему обвалу, из-за которого она теперь – никто.

Вслушиваясь в долгие, нудные трели телефона, новонареченная ощущала нарастающее желание сбежать. Где-то в мире должно существовать место, где ее «никто» будет не так заметно, не так сильно будет выпирать наружу, едва ли не прогрызая изнутри плоть и кожу.

Город за окнами звал, манил. Может, там получится найти потерянное… Может, города для того и существуют, чтобы находить в них себя и заново знакомиться с собственной персоной?

«Ну, здравствуй, Ди.

А теперь ответь мне, Ди: кто ты и для чего ты?»

Тварь ты или творение? Для полета ты или на съедение?

Ди облюбовала столик летнего кафе на берегу – почти у кромки моря. Белые скатерти, красный пластик стульев, зеленоватый оттенок прибоя. Редкие мозаичные островки на пляжном песке – загорающие человеческие тела в цветастых клочках одежды. Вдалеке на склоне из-за крыш домов виднеются золотые кресты церкви.

Официант поставил на столик бокал белого вина и фруктовый салат. Пожелал приятного аппетита, заученно улыбнувшись.

В кафе «У папы Карло» официантов наряжали в костюмы Буратино и наклеивали длинные остроконечные носы. Буратино-перестарки смотрелись по-кретински, но чем-то они завораживали. Как и те, кто фланировал по улицам в рекламных нарядах сосиски в тесте, сотового телефона или шоколадки Нестле.

Глазея на ряженых без зазрения совести, она вдруг поняла – чем. Они тоже жили в долг. Их маски, даром что убогие, ссужали им жизнь – пригоршнями. Жизнь масок. И даже не под процент – совершенно безвозмездно. У ряженых, как и у Ди, не было лица. Но они имели то, чем не располагала она – маски, позволяющие забыть о том, что ты – никто, абсолютный, стерильный нуль.

На долю секунды уверенность затмилась тенью сомнения – так ли уж безвозмездно дается эта костюмная жизнь? Возле соседнего столика Буратино в курточке-разлетайке, коротких штаниках и колпаке с помпоном принимал заказ, стоя спиной к ней. И эта узкая, юношеская спина демонстрировала столь явное пренебрежение ко всем ее сомнениям, ощущениям и просто мыслям о сути заимствованной жизни, что случайная тень тревоги тотчас умерла.

«Маски – всесильны», – подумала Ди и в тот же миг поразилась своему открытию. Это было… странно. Непонятно. Откуда берется сила, которой наделяют людей маски? Каков ее источник? И… можно ли до него добраться напрямую?

Это было и странно, и волнительно. Чарующий зов масок. Возможность другой жизни – не той, которую надо найти (может быть, и не удастся никогда), а той, что сама предлагает себя. Только протяни руку и скажи «Дай»…

Ди подцепила на пластиковую вилку дольку ананаса, поднесла ко рту и… застыла. Взгляд уперся в странное явление: через несколько столиков сбоку от нее сидел… Определенно, это был человек. По крайней мере, если судить по очертаниям. Неясная фигура, контуры расплываются, как если бы Ди страдала близорукостью средней степени. Но уж чего-чего, а слабости зрения она за собой не замечала. Напротив, столик, за которым расположилось… м-м… существо, виден прекрасно, четко и без деформаций, как и все остальное вокруг. Все, кроме этого… странного типа. Хотя Ди не различала черт его лица и не видела глаз, она вдруг осознала, что он (она?) смотрит на нее. Просто смотрит. Больше ничего. Может быть, даже с интересом смотрит. Но Ди это бесцеремонное разглядывание ее персоны каким-то неотформатированным типом разозлило. Она демонстративно отвернулась, резко воткнула вилку в салат и, встретив взгляд еще одного типа, вздрогнула от неожиданности. За ее столиком, напротив, сидел незнакомый мужчина с широкой улыбкой на лице. Этот сомнений по поводу остроты зрения не вызывал, однако повел себя не менее эксцентрично, чем несфокусированная личность в десятке метров от них. Он жадно схватил руку Ди, лежавшую на столике, и на долгих пять секунд прильнул к ней губами. Ошарашенная его жестом, Ди не сразу сообразила, что можно просто выдернуть руку, подвергнувшуюся столь стремительному и нежному нападению.