ZooПАРК - [21]
-Расслабишься тут, когда находишься в одной машине с гонщиком-камикадзе и чем-то вроде кухонного комбайна.
-Ахах, класс! С чувством юмора у тебя всё в порядке, Аргун. Мне нравится это. И я не обижаюсь. Дай мне свою руку, - Йонг протянул Аргуну металлический чёрный протез, обвитый проводами и пронизанный, как и шея, разными трубками, приходившими в действие, когда Йонг совершал какое-либо физическое усилие. Ведев недоверчиво посмотрел на протез, затем подал свою волосатую, живую руку и ответил рукопожатием. Оно, как ни странно, показалось Аргуну теплым и даже искренним.
-Я на твоей стороне, Аргун. Приедем, и расскажу больше. Могу лишь объяснить, к чему вся эта глупая конспирация и нелепая гонка. Если доступно, чтобы ты сразу понял - я и мой друг Сэкидзава вне закона, так что насчет камикадзе ты почти угадал. И в тоже время выше него. Черные "Мицубиси" - это и знак неприкасаемости и тряпка для быка одновременно. Понимаешь? Светиться, тем более днём, - плохо. Но и обозначить присутствие необходимо. Такие правила.
-Не понимаю, Игорь. Не проще ли было взять самый неприметный автомобиль, посадить туда твоего японца или кого поспокойней? И пусть бы он меня встретил без лишнего позёрства.
-Правильные вещи говоришь, дружище, - улыбнулся Йонг человечьим уголком рта, - всё тебе расскажу, позже.
-А операция? Будет?
-Всё будет. Не переживай.
Молчание мужчин разбавлялось звуками городского транспорта и рёвом двигателя "Мицубиси". Но вдруг Аргун сказал:
-Видеозвонки, там был не ты? С кем я разговаривал, договаривался?
-Как это не я? Я, абсолютно. Точнее, голограмма моя. В Федерации и этого не особенно знают. Не удивительно, замшелая страна. Ничего нового. Мрак.
-Ты всегда так считал, - как будто обиделся Аргун. Он знал о голограммах, но в ОФ они были под строжайшим запретом.
-И вряд ли будет иначе, - понимающе кивнул Йонг и уставился на дорогу.
"Мицубиси" на большой скорости пролетел мимо полицейского поста на окраине Бангкока. Аргун смотрел в окно и с живым интересом разглядывал небоскрёбы мегаполиса. Скоро авто свернул с оживленной улицы, проехал кварталами и спустился в подземную парковку. Наконец, машина остановилась.
-Пойдём, покажу тебе временное место жительства.
Аргун и Йонг покинули авто. Ведев ковылял, Игорь шёл уверенно, но так, будто в его коленях были протезы, которые мешали ему полностью сгибать ногу. На деле же все ноги Йонга - протезы, высококачественные, удобные и функциональные. Даже ступни были железками, Аргун это заметил только сейчас. Мужчины прошли в грузовой лифт. Поднялись наверх. Тридцатый этаж. Коридор и светло-коричневая, обитая нейлоном дверь. Йонг провёл магнитной картой, замок разблокировался.
-Тут ты поживешь пару недель. После операции необходим минимальный набор процедур восстановительного характера. Ты, надеюсь, не возражаешь?
Аргун осмотрелся. Двухкомнатные апартаменты. В большой комнате диван, тут же кухня. Небольшой журнальный столик и жидкокристаллический телевизор на стене внушительных размеров. Аргун заглянул в спальню - кровать и ноутбук на столе.
-Мне нравится. Сколько стоит такое гостеприимство?
-Нисколько. Считай это моим подарком, - рот Йонга довольно скривился, красный глаз заблестел, как огненный рубин.
-Что и сказать, рад такому подарку.
Аргун поставил сумку на пол, сел на диван. Левая рука безвольно болталась, нехотя бредя за хозяином.
-Скверно, - заметил Йонг.
-Ты о чём?
-Твоя рука. Она мешает тебе жить. Эх, помню я, когда этой самой левой ты искры высекал из людей. Дурно от того, что происходит с человеком.
-Мне тоже часто представляется парень, такой юркий, веселый. С рыжими кудряшками на голове. Все время шутил и радовался любому поводу. Где он теперь?
-Долгая история, Аргун. И не веселая, - Йонг стоял у большого окна, занавешенного желтыми шторами. Оттуда, извне лился солнечный свет. Он проникал в квартиру, делая её чище и уютней.
-Нравится здесь?
-Конечно. Я сбежал из Федерации и не жалею. В твоей стране я бы не выжил.
-Порядок восстановился. Разве плохо?
-А что хорошего? Не порядок это, а клетка и контроль. Стремились покончить с ворами и убийцами, а в итоге пришли к началу прошлого века. Нет прогресса. Ничерта не развивается, торговля стоит на месте, наука тоже.
-Ты не прав. Криминала меньше, люди спокойно трудятся на благо своей страны. А всякое отребье пашет в каменоломнях и на заводах. Стало больше плюсов. Но, чёрт, - Аргун вспомнил о своей скорой участи по возвращению на родину. Но прогнал эти мысли.
-В 2015 году я потерял ту страну, в которой хотел жить. Теперь я здесь и отлично себя чувствую! - Йонг начинал выходить из себя.
-Ты превратился в некое подобие рода человеческого - железяка, в тебе сердце то бьётся?
-Не осмотрительно ссориться с другом, который спасает твою жизнь, Аргун!
Оба замолчали. Тяжелая тишина врезала по ушам. На мостовой сигналили автомобили, слышались оскорбительные, сердитые выкрики водителей и пешеходов.
-Что за цирк был сегодня в аэропорту? - сменил тему Аргун. Йонг воодушевился.
Антон Фридман — путешественник во времени. Однажды он самонадеянно решил, что готов сразиться со страшным врагом, машиной, которая лишила человечество права выбора, и потерял всех, кого любил. Теперь, постоянно возвращаясь на шаг назад, он пытается все исправить, починить свою жизнь. Умирает, оживает и снова умирает, чтобы опять ожить и попытаться сделать, как было. Только вот… как было?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.