Зоопарк для бунтарей - [3]

— Да, — согласился Тёмка, — уж очень это все напоминает…

Что напоминает, он не успел сказать — ребята очутились перед низенькой кособокой калиткой на одной петле, за ней был дворик со строением, в котором когда-то, жила помещичья прислуга. Сооружение, судя по всему, держался только на честном слове — других серьезных опор у него не было. Цоколь давно ушел в землю, а окна, со временем ставшие полуподвальными, беспризорно темнели без рам и стекол. В них запросто можно было шагнуть, обойдясь без двери. Печная труба наклонилась под таким немыслимым углом, что дым, выйдя из нее снова попадал в дом.

А вот крыльцо было целым. Только оно почему-то выглядело новым и надежным, щеголяя ажурными столбиками под двускатным навесом.

К дворику перед флигелем слева и справа примыкали клетки и вольеры с птицами. За ними просматривался проход, по которому гуляли посетители.

На ржавой табличке значилось:

«Вход посторонним того»

— Чего — того? — задумчиво наклонил голову Артем.

Сеня ничего не ответил и первым шагнул во дворик. В этот момент дверь флигеля со скрежетом распахнулась и на крыльцо вышел селезень в спецовке и фуражке с кокардой какого-то флота.

— Здравствуйте, — поприветствовал его Сеня, — нас к вам барышня-кадровальщица направила на двухнедельную практику.

Селезень одобрительно посмотрел на веники:

— Подметальщики нам нужны, а с процессом грабления вы знакомы?

— Ага, — утвердительно кивнул Стукин, — и также с копанием, шлангованием и скребкованием с тряпочным уклоном.

Селезень уважительно помолчал — не каждый дворник мог достичь таких высот.

— Тогда давайте знакомится. Гоголь Николай Васильевич.

— Сеня Лаптев.

— Артем Ефремович, — важно представился Стукин и поинтересовался: — Это не ваш родственник «Вечера на хуторе близ Диканьки» написал?

— Вряд ли, — почесал затылок Николай Васильевич. — Видите ли… Гоголь это порода уток, а он кто?

— Человек. Если судить по памятникам…

— Тогда не наш.

Он на минутку скрылся в помещении и вышел оттуда с полным ведром вареной кукурузы. От нее шел пар. Гоголя сопровождала длинноногая птица в комбинезоне.

— Сейчас как раз время завтрака. Сходите-ка с Валей фазанов накормите.

Ребята отложили пока не нужные веники и пошли с длинноногим раздавать еду. Нового знакомого полностью звали Валь Дшнеп.

— Знаете, — рассказывал он, понижая голос, когда они шли мимо пеликанов и бакланов, — я ведь пришел сюда еще при Птицине Михаил Васильиче. То есть он и сейчас директор, но в отъезде. Отправился на Мадагаскар за редким зверем ай-айем. И вот уж два месяца от него ни слуху, ни духу, ни телеграмм. При нем-то все по другому было. Еды вдоволь. Собрания каждую неделю, праздники, делегации. А сейчас будто кто выключатель повернул. Голодные времена настали. Бывший замдиректора по науке Волков сделал себя Первым Министром зоопарка, а администрацию в Министрацию переименовали. И еще привел с собой пресмыкающееся со странным именем Зам-Зам. Назначил Министром снабжения. С тех пор наши животные ничего кроме кукурузы не видят. Болеют. Аквариуму хоть немного мотыля отпускают, чтоб рыба не вся перемерла. Мы было возмущаться начали, но они свору койотов завели. Так что теперь сто раз подумаешь, где кому и что можно говорить. Кто не думал, уже уволены. Я и сам собирался уйти, но кто птицу кормить будет? Мы хоть хлебца иногда приносим, или виноград. Такая вот невеселая у нас история получается.

Разложив кукурузу по кормушкам, они отправились назад. К зерну никто даже не притронулся.

В отделе Гоголь снаряжал большую тачку.

— Надо на склад съездить, — сказал он, доставая ящик из-под яблок.

— Надеешься, что фрукты дадут? — спросил длинноногий Валя.

— Скорее я эти, как их, «Вечера на хуторе…» напишу. Но порядок есть порядок.

Они вчетвером пошли по тенистой аллее в самую дальнюю от входа зоопарка часть. Все звери, мимо которых проходили, были вялыми и смурными. Только серенькие воробьи, шмыгавшие между сеток, бойко таскали кукурузу и дрались между собой.

Вот и пришли. На просторной асфальтированной площадке, окруженной сарайчиками и ржавым забором, стояло сооружение, похожее на лоскутное одеяло. Казалось, здесь поработали строители всех времен и народов. Разве что ледяных кубов иглу из снежных жилищ эскимосов не было заметно. Единственным свидетелем первоначальной постройки был древний дуб с корявым стволом.

Пока ребята разглядывали склад, из огромных конюшенных ворот появился толстяк в три обхвата в белом халате и черных тупоносых туфлях, согнувшийся под тяжестью солидного мешка.

Дойдя до центра площадки, он заметил пришедших, и сразу почему-то разволновался. Голова его закрутилась в разные стороны, он сделал шаг влево, потом вправо, и наконец с отчаянным видом скинул мешок на асфальт и уселся на него.

— Здравствуйте кум, Второй Министр, — поприветствовал его Гоголь, — фрукты случайно не…

— Нет! — неожиданным фальцетом ответил толстяк.

— А овощи?

— Не имеется!

— А совесть у вас есть? — не удержался Валя.

— Не завозили… — просипел Министр, но сразу спохватился: — Ты это брось, кум, не нарывайся. Знаю я тебя. А может ты с этими?

— Он подозрительно прищурился. — Со «свободными»? Так ты скажи. Скажи, а я передам, куда следует.