Зонд с Арктура. Легенды и репортажи с места непрекращающегося исследования - [19]
16. ОТЧЕТ МЕРЛИНА: ДЕРЕВЬЯ ПРОЦИОНА — СОУЧАСТНИКИ ВРЕМЕНИ
Процион, поднимающийся на вашем горизонте перед великим Сириусом, подобен собаке, бегущей перед пастухом. Именно на Проционе мудрецы впервые созвали свой совещательный круг. Даже для вас, углеродных пигмеев эпохи возрождения Кинич Ахау, слово “мудрец” еще сохранило отзвуки первоначального чувства почтения перед духовным всесилием. Если бы вы нашли в себе силы отказаться от своего основного самообмана — страха смерти, только тогда вы смогли бы почувствовать силу, вложенную в понятие “мудрец”.
Вот моя история, мой смиренный отчет перед вами, слышимый в неумолкаемом шелесте бессмертных деревьев Проциона. Я Есмь Мерлин. Рожденный деревьями Проциона, распускающийся побег на могучей ветви Арктурианского Зонда, я, Мерлин, в незапамятные времена был пробужден песней сердца Мемнозиса.
Моя история началась за долгие времена до того, как ваши летописцы и трубадуры впервые услышали имя Мерлина. Задолго до того, как были возведены ваши каменные круги, а древние храмы погрузились на дно океанов, мои шаги раздавались среди прибрежных скал и глубоких пещер. Песня последнего из трубадуров, отзвучав, отмерила новый период, когда мое всемогущество озаряет холмы и леса вашей планеты, ибо Я Есмь Мерлин; слушайте же мою историю.
По завершении Круглого Стола, собранного Мемнозисом на передаточной станции ЦЗР, несколько сенсорных спор аналогиков собрались на внутреннее совещание. Они только что получили рыцарские щиты с сияющим восьмеричным знаком звезды Арктура. Церемонию проводил Мемнозис, арктурианец из арктурианцев.
Как только Мемнозис энергизировал последний щит, отовсюду раздался боевой клич аналогиков: “Споры, вперед!”
Так, среди многоцветия ароматных дымов, звучащих лучей и лучезарных мыслеформ, созрел замысел новой экспедиции Зонда. Целью был избран Процион, в самом центре сектора Велатропа. Оракул провозгласил: “Сердце Велатропы, Процион! Хаос необузданных стихий!”. Световая сфера в центре зала начала вращаться все быстрее и быстрее. Телепатические лучи приносили образы странных существ смутно знакомых очертаний, исчезающие быстрее, чем мы успевали их рассмотреть. Волны общего воодушевления все нарастали.
Вслед за тем из сердца Мемнозиса эманировал целый каскад мыслеобразов и панорамных картин. Гигантский водоворот огнедышаших форм, достигнув предельного накала, внезапно исчез. Настала полная тьма и забвение всего, кроме сейчас. Начался волшебный полет — на огненных крыльях, вне тела. Нас окружили видения света, воспринимаемые только внутренним взором.
И тут я пробудился к осознанию себя и вошел в мое новое бытие. Я ощутил себя в теле дерева — гигантского, полного жизни ствола, с артериями и венами, перекачивающими соки внутри меня. Я, Мерлин, родился из этого ствола! Освободившись из этой плаценты, от ее коры и луба, листвы, корней и замшелых сучьев, я полностью ощутил свою вновь обретенную растительную форму. Мемнозис стал не более чем смутным воспоминанием. То, как я попал сюда, казалось еще более туманным. Но стоило мне закрыть свои новые глаза, чтобы поискать отгадку внутри себя, затемненная панорама входа в мое собственное присутствие озарилась эмблемой щита Арктура. Переливы синего и фиолетового воссияли перед моим внутренним взором, и тогда я действительно вспомнил.
Процион никогда по-настоящему не был освоен. Несколько люциферианских миссий окончились безуспешно, в результате непредсказуемой химической “внутренней агрессии”. И все же, здесь было нечто, ради чего стоило предпринять новую попытку. Я, Мерлин, эманация сердца Мемнозиса, прибыл сюда, чтобы начать на этой планете новый эксперимент. Подобно ему, я вышел из множества и, сохранив свою связь с ним, все же стал отделенным. И когда на моем языке затрепетало новое имя — Мерлин, я знал, что оно — отныне мое.
Окончательно отлепившись от дерева, я начал исследовать мое новое состояние. Мое юное тело оказалось удивительно гибким, полным жизненных сил и пластичным. Мне достаточно было только подумать, чтобы мой мысленный образ предстал передо мной. Осознав, что моя ментальная сила немедленно вызывает явления к бытию, я стал гораздо внимательнее к своим мыслям.
Достаточно мне было пожелать найти себе уютное место для отдыха, как передо мной воздвиглась кристальная башня из арктурианского мрамора цвета лаванды. Я обнаружил, что к ее вершине вела спиральная лестница из 208 ступеней. За последней площадкой меня ждала не совсем обычная дверь. Стоило к ней прикоснуться, как она с громом и грохотом распахнулась, открыв вид на диковинное помещение. Оно было похоже и на лабораторию, и на мастерскую художника. Из углов веяло прохладой и темнотой, а стены, очевидно, состояли из какой-то прозрачной и лучезарной субстанции. Шепот многих созданий внезапно пронзил мой слух, и я увидел, что стены башни ходят ходуном, подобно ремизам ткацкого станка.
