Зона власти - [7]

Межпланетный Металлургический Концерн получил на разработках спутника Арагариса-IV больше семидесяти миллиардов, и этим он был обязан именно Партиони. Впрочем, Аллан Дитрих совсем не был уверен в том, что Кирк ван Детчер не собирается просто-напросто свести счеты с Партиони — в отместку за то, что тот заманил его на Леидис-II.

Александр Рогов — клон номер четыре, самый ценный из охранников-людей. Вот уж с кем Дитрих расставался неохотнее всего. Первые три клона известного пирата, убийцы и насильника — Алекса Рогоса — оказались неудачными. Получить четвертый (и последний из имевшихся в Имперском архиве) образец ДНК было очень трудно, и Дитрих не был уверен, что эксперимент увенчается успехом. Но сейчас уже Дитрих знал, что пока Рогов находится рядом, никакой опасности и в помине быть не может. Однако задание, за которое брался Кирк, было ценнее и безопасности Дитриха, и жизни самого клона. Так что — делать нечего, придется обойтись без Рогова.

А вот почему ван Детчер выбрал Патрика Мелони — этого Дитрих никак понять не мог. Не написано же у него на лбу, что это самый опытный компьютерщик ММК! И вопросы, которые ван Детчер задавал Патрику, не имели никакого отношения к электронике.

Да, не так уж прост этот ван Детчер, подумал Дитрих. Однако выбирать не приходится. На карту поставлено слишком много.

Дитрих с сожалением посмотрел на пятерых, которым предстояло отправиться с ван Детчером в Лабиринт Анкора. С сожалением, потому что никому из них не суждено будет дойти. Никому, кроме самого Кирка ван Детчера. Аллан Дитрих знал это наверняка. И мысли эти отчетливо были видны на лице Дитриха. Но Кирк этого не заметил, он сейчас был обеспокоен совершенно другим — своей новой группой.

Кирк ван Детчер превосходно понимал, что времени для более близкого знакомства с командой у него нет. Самое скверное, когда плохо знаешь тех, с кем приходится идти на опасное задание. Будь его воля, Кирк отложил бы старт по меньшей мере на неделю. Но воля была не его.

Приходилось полагаться на свое чутье и на знание иных рас. Но и сейчас Кирк не был до конца уверен в том, что не совершает ошибки.

В отношении ксионийки у него не было никаких сомнений — Кирк неплохо был знаком с этой расой. Тас-Кса-Сит наверняка просто зарабатывает деньги. Всякие там высокие материи типа патриотизма или чувства долга у потомков кошек напрочь отсутствовали, если дело не касалось близких им существ, неважно, являлись ли они соплеменниками или представителями иных рас. Альтруизм этой расе был чужд. Ни один ксиониец никогда и пальцем не пошевелит для кого-нибудь, если это не связано с деньгами или личными мотивами. Но мотивы должны быть очень и очень значимыми.

Кроме того, мужская часть населения Ксиона-II была крайне ленива и пассивна. Кирк хорошо знал, что во время Большой Войны армия Ксиона — планеты, не входившей ни в Межзвездную Империю Людей, ни в Каилишскую Ассоциацию и воевавшей сама по себе, на свой страх и риск — на девяносто пять процентов состояла из женщин. И он очень хорошо помнил рассказы ветеранов войны, их восхищение и ужас, когда они упоминали быстрых, безжалостных и неуловимых кошек, способных в одиночку под покровом темноты вырезать отделение десантников.

На вид Тас-Кса-Сит было не меньше шестнадцати лет. Значит, дело тут, скорее всего, в ее детях — заработок наемницы должен был обеспечить им довольно безбедное существование на Ксионе. А если так, то польза от Тас-Кса-Сит будет немалая — она не приказ Дитриха исполняет, она заботится о своих детях. Достаточный стимул для того, чтобы успешно выполнять работу.

Единственное, что не понравилось Кирку, это какая-то слабая, едва заметная неприязнь, проявляемая Тас-Кса-Сит по отношению к Александру Рогову. Возможно, что когда-то Рогов чем-то не угодил ксионийке. Но Кирк надеялся, что во время экспедиции разборок удастся избежать.

Что касается кассилианина, то Кирка сразу же насторожили движения его губ — они были совершенно не такие, какими Кирк привык их видеть. Обычно при разговоре с кассилианином складывалось впечатление, что перед тобой неумело управляемая кукла — движения губ часто слабо соответствовали издаваемым звукам. У Тенчен-Сина же губы двигались… более по-человечески, что ли?… Нельзя сказать, чтобы они совсем уж точно попадали в такт издаваемым звукам, но артикуляция Тенчен-Сина в значительной мере отличалась от того, что наблюдал Кирк у его соплеменников.

Слухи о генетических экспериментах ни для кого не были секретом. И Кирк надеялся, что слухи эти не беспочвенны, а сам эксперимент оказался удачным. Надежды основывались на четырех глубоких шрамах, которые Кирк успел заметить на чешуйчатой руке Тенчен-Сина. Конечно, кожа кассилианина сильно отличается от кожи человека, но, тем не менее, шрамы эти показались Кирку очень знакомыми — у него самого имелись точно такие же, только на груди.

Четыре глубоких пореза, оставленных стальной перчаткой ксионийца (а вернее всего — ксионийки) во время спортивного состязания по ксиболдингу — иного объяснения этому не было. А кассилианин, решивший принять участие в состязании на Ксионе, должен оказаться достаточно сумасшедшим для того, чтобы понравиться Кирку ван Детчеру. Ну, или, по крайней мере, не менее сумасшедшим, чем представитель расы людей, решившийся на такое же. Кроме того, Кирк надеялся, что от обеих рас Тенчен-Син взял самое лучшее.