Зона ужаса - [29]
Двери и окна большинства домов покрывали неоновые вывески, но они были неяркими, и Франклин сосредоточил внимание на придорожных рекламных плакатах. Многие плакаты достигали высоты четырехэтажного дома. На них обычно изображали красавиц домохозяек с электронными зубами и глазами, которые расхаживали по своим “идеальным” кухням. Эти трехмерные изображения были настолько реальными, что женщины-великанши казались живыми.
По обеим сторонам автострады простирался обширный пустырь. То там, то здесь стояли группы легковых машин и грузовиков, рефрижераторов и “поливалок” — все они были в работоспособном состоянии, но были вытеснены новыми, более современными, а соответственно, более дешевыми моделями. Их капоты и крыши отливали хромом, но у всех была одна участь — смерть от ржавчины. Ближе к городу рекламные плакаты смыкались и закрывали эти пирамиды металла, но сейчас они ярко блестели на солнце, чем-то напоминая Франклину земли сказочного Эльдорадо.
Этим вечером Хатавей ждал, как всегда, Франклина у ступенек госпиталя. Доктор помахал ему рукой и стал пробираться к своей машине.
— Что случилось, доктор? — спросил Хатавей, увидев, как Франклин встревоженно осматривает окна больницы и ряды припаркованных машин. — За вами следят?
Франклин нервно засмеялся.
— Не знаю. Надеюсь, что нет. Но если все, что ты мне говорил, — правда, то наверняка. Хатавей облегченно вздохнул.
— Наконец-то, доктор, и вы что-то заметили!
— Я не уверен, но мне начинает казаться, что ты прав. Этим утром в Фэирлонском супермаркете… — Франклин рассказал Хатавею все, что случилось с ним утром.
Хатавей кивнул.
— Я видел этот экран. Их теперь строят по всему городу. Что вы теперь собираетесь делать, доктор?
Франклин злобно ударил ногой по колесу. Его удивляла беззаботность Хатавея.
— Ничего, конечно. Черт побери, может быть, из-за твоих дурацких страхов у меня появился синдром самовнушения.
Хатавей кулаком ударил по крыше машины.
— Не несите чепуху, доктор! Если вы не верите своим чувствам, что же вам остается делать? Они захватят ваш мозг, если вы не защитите его! Нужно действовать решительно и без промедления, пока мы еще не парализованы!
Франклин протестующе вскинул руку.
— Минуту! Если эти экраны возводятся по всему городу, то кто же будет объектом их внушения? Не могут же все люди быть загипнотизированы? Да и никому не выгодно вкладывать миллиарды в строительство этих экранов и плакатов. Ведь между конкурирующими фирмами может разразиться настоящая война, а “торговая война” смертельна для всего общества.
— Вы правы, доктор, — кивнул Хатавей. — Но вы забываете об одной вещи. Капиталовложения будут оправдываться тем повышением спроса на различную продукцию, которое неминуемо вызовет действие экранов. К тому же рабочий день увеличат с двенадцати до четырнадцати часов. Кое-где на окраинах воскресенье уже рабочий день, и это считается нормой. Вы понимаете, доктор, люди работают почти сто часов в неделю!
Франклин отрицательно покачал головой.
— Люди не поддержат этого.
— Им не останется ничего другого. В конце концов мы будем работать двадцать четыре часа в день, по семь дней в неделю! И никто не посмеет воспротивиться! Нам оставят свободное время лишь на то, чтобы тратить деньги на разные покупки! — Хатавей схватил Франклина за плечо. — Вы согласны со мной, доктор?
Франклин лихорадочно размышлял. В полумиле за патологическим отделением возвышался массивный силуэт экрана, и по нему еще ползали рабочие, проверяя и налаживая оборудование. Госпиталь располагался далеко от воздушных линий — больным нужен покой, — и доктор был уверен, что экран никак не относится к аэропорту.
— Разве это не запрещено так называемым законом о подсознании? Профсоюзы не допустят этого!
— Пустая надежда. Экономические догмы за последние десять лет сильно изменились. Это раньше профсоюзы могли влиять на экономику, теперь под их контролем всего лишь пять процентов всей промышленности.
Единственное, в чем они нуждаются, — это рабочая сила. “Подсознательная реклама” будет обеспечивать эту потребность.
— И что же ты планируешь предпринять?
— Я не расскажу вам, доктор, потому что ваша внутренняя гордость вряд ли примет этот план.
— Хм, — недовольно ухмыльнулся Франклин. — Мне надоело твое донкихотство. Таким образом ты ничего не добьешься! Прощай!
— Ладно, ладно, доктор. — Хатавей захлопнул дверь машины. — Но подумайте о своем решении, доктор. Подумайте, пока ваш мозг еще ваш!
Машина медленно тронулась с места…
По пути домой Франклин успокоился. Идеи Хатавея казались все менее и менее вероятными.
Оглядывая ряды медленно ползущих машин, он заметил несколько новых экранов. Некоторые из них были полускрыты домами и супермаркетами, но, тем не менее их необычные силуэты сразу бросались в глаза.
Когда Франклин добрался до дома, Джудит сидела в кресле на кухне и смотрела телевизор. Он отшвырнул большую картонную коробку, загораживающую проход, прошел в свою комнату и разделся. Затем вернулся на кухню и заглянул через плечо жены в блокнот. Франклин хотел было возмутиться, что жена опять играет в эту дурацкую игру, “Мгновенную сделку”, но, увидев лежащего на подносе аппетитно пахнущего цыпленка, быстро подавил раздражение. Он толкнул коробку ногой.
НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 9. /Составление и предисловие Н. Огородниковой; Оформление художника П. Шорчева.
Три сценария Апокалипсиса от Дж. Г. Балларда. Картина первая. Экологическая катастрофа приводит к глобальному потеплению. Мир затоплен водой. Первобытные рептилии и гигантские растения, как тысячи лет назад, восходят на сцену Истории. Голос Разума умолкает под напором инстинктов. Или так – моря покрываются пленкой, не пропускающей воду. Дожди прекращаются, и лицо планеты опаляет жестокая Засуха. И третий сценарий. Прозрачные колючие кристаллы покрывают поверхность Земли, обещая не то новый ледниковый период, не то невиданную доселе эволюцию жизни.
Сорок этажей, тысяча квартир, две тысячи жильцов — это и есть высотка, одна из пяти запланированных в новом жилом комплексе в Лондоне. Полная самообеспеченность, включая торговый центр, салон-парикмахерскую, два плавательных бассейна, спортивный зал и начальную школу для детей — несомненно, это образец будущего, новая социальная структура, дивный новый мир…Вот только начинается что-то неладное — с электричеством, с лифтами, с мусоропроводом… Кто виноват? Виноваты другие — те, кто сверху, те, кто снизу.
Этот номер журнала посвящен 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина.На 1-й странице обложки — рисунок А. ГУСЕВА к повести П. Губанова «Кочегар Джим Гармлей».На 2-й странице обложки — рисунок Б. ДОЛЯ к рассказу С. Гагарина «Горит небо».На 3-й странице обложки — рисунок П. ПАВЛИНОВА к повести Э. Корпачева «Мы идем по Африке».
ЖУРНАЛ ФАНТАСТИКИ И ФУТУРОЛОГИИСодержание:4 Урсула Ле Гуин. Вдогонку8 Виктор Гульдан. В плену домашнего дракона12 Фриц Лейбер. Корабль призраков. повесть30 Юрий Синченко. Жизнь вне времени.34 Кит Лаумер. Ночь иллюзий, повесть84 Александр Ерофеев. Лабиринт возможностей.90 Джеймс Боллард. Зона ужаса.
Липучка — рыжий суперкотенок с IQ около ста шестидесяти, который научился понимать человеческую речь. Липучка был теперь человеком практически во всех отношениях, кроме телесного. Например, он держал в голове набросок первых двадцати семи глав книг «Пространства-времени для прыгуна». Но однажды шерсть на загривке Липучки встала дыбом — в комнату крадучись вошла Сестренка. Она казалась худой, как египетская мумия. Только великая магия могла побороть эти жуткие проявления сверхъестественного зла.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Фрэнсис Легран был знаменитым актёром. За свою жизнь он сыграл множество театральных ролей и умер знаменитым. Последние пять лет жизни он провёл затворником, создавая коллекцию своих портретов, статуй, фотографий, бюстов, эскизов и т. п. — всего набралось 237 штук.Спустя некоторое время после смерти старика в дом, где хранится коллекция и живёт вдова, приезжает сын актёра — неудачник и алкоголик. Пока был жив отец, над сыном всегда висел его авторитет и воля. Жизнь молодого человека не сложилась. Однажды, когда матери не было дома, парень напился в очередной раз и портреты отца заговорили с ним…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?
Первая из четырех книг о ромбе Вардена — системе из четырех планет — абсолютной тюрьме во вселенной.В главное Командование Вооруженных Сил — самое сердце Конфедерации проник инопланетный робо-шпион. Аналитики Службы Безопасности не сомневаются, что чужаки вербуют агентов на четырех планетах Ромба Вардена. Расследование поручено лучшему агенту Конфедерации.Впереди четыре планеты, где могут скрываться инопланетяне — Лилит, Цербер, Харон и Медуза.
Живая планета Гея теряет рассудок, и Сирокко вынуждена объявить ей войну. В результате для всех обитателей планеты Сирокко становится Демоном.
Небольшая группа историков и ученых, умеющих пользоваться машиной времени, наблюдает за прошлым нашей планеты.Человечество на грани гибели. После целого века войн, чумы, засухи, наводнений и голода население сократилось до одного миллиона. Ученые пытаются возродить Землю, воздействуя на ход событий в прошлом. Но имеют ли они на это право?
Майлз Форкосиган — сын высокопоставленного сановника при дворе императора планеты Барраяр — один из самых известных героев американской фантастики 80 — 90-х годов. Его приключениями зачитываются миллионы читателей во всем мире. Роман, получивший премию`Хьюго`, `Игра форов` — настоящий подарок любителям фантастики.