Зона сдвига - [37]

Потом он взял стул, поставил его рядом и уселся на него. Сразу стало понятно разговор будет сложным.

Он молчал и я тоже. Я бы ему помогла бы конечно начать но к сожалению совершенно не представляла что он собирается мне сказать.

Может уволить собрался?

Я бы не удивилась этому, если учесть что формально это именно я была виновата в «проблеме 1221». Придется возвращаться к отцу, в госпиталь. Эта мысль меня не радовала… с учетом определенных обстоятельств наших с ним отношений, но и в панику она тоже не вводила.

— Макс разговаривал с тобой о Пат? — наконец сказал он.

Я знала, что Пат это девушка лежащая в Залах Сна под номером 2768 и поскольку Макс не разговаривал со мной о ней я совершенно искренне отрицательно мотнула головой.

— Понимаешь, — он неожиданно замялся, что ему обычно было не свойственно, — понимаешь, я бы не хотел учить тебя чему-то плохому…

Странное начало, особенно если учесть что представить шефа обучающим меня чему-либо плохому я в принципе не могла.

— Врать не хорошо, — помолчав продолжил он, — да, не хорошо. Но иногда нужно.

Его голос постепенно снова стал твердым и передо мной снова сидел тот шеф к которому я привыкла — спокойный, уверенный и чуть холодный.

— Не исключено что он захочет поговорить с тобой о Пат. Он не знает о том что она существует. Считает что она просто часть программы в которой он жил все эти годы.

Лукас пристально смотрел мне в глаза, а я постаралась не отвести взгляд.

— Так вот, важно чтобы он и продолжал так думать.

Я поморщилась — нет я не была паинькой, но такую тяжелую и жестокую ложь я не переносила. Хорошо что он видел мою реакцию.

— Это моя вина, признаюсь. Я однажды решил свести двух людей в виртуальности… хотелось посмотреть на их реакцию. Хотелось исследовать это. Наверное, в глубине души я надеялся, что можно дать всем этим людям — всю жизнь проводящим во сне — альтернативу. Альтернативу их отношениям с кусками программного кода — с ботами, с которыми они пытаются строить свою жизнь. Хотя я знал, что это плохая идея и именно поэтому это запрещено. Ты не знаешь, но раньше, очень давно это было разрешено, только проблем которые при этом возникали было так много и их так сложно было решить..

— Я знаю, читала об этом, и я знаю почему это запретили, — прервала я его.

— Если он узнает что она существует и находится совсем рядом… он захочет ее разбудить. Если бы он захотел уйти к ней все было бы нормально — проблемы бы не было. Но ты знаешь что он не жаждет туда возвращаться.

Я кивнула — мы не раз обсуждали с ним эту тему.

— Ее нельзя будить, — убежденно сказал Лукас, — И есть важная причина почему.

Я молча ждала — сейчас он должен был сказать самое важное.

— У нее родился ребенок.

Вот оно что… Лукас был прав — Максу нельзя говорить правду. Это было сложной психологической проблемой, решения которой у нас не было. Люди живущие в виртуальности, конечно, создавали семьи и заводили детей. А бывало что заводили детей и не создавая семьи — все как в реальной жизни. Дети были виртуальные, конечно. Проблема состояла в том, что у матери после рождения такого ребенка включались реальные процессы в мозгу. Чувства к ребенку и инстинкт материнства создавали такую прочную эмоциональную связь, что будить такую женщину было нельзя. При пробуждении ей приходилось говорить о том, что ребенка никогда не было. Но ее мозг, под контролем инстинктов, гормонов и эмоций не мог принять эту правду. Она начинала считать ребенка потерянным, умершим и от этой травмы не удавалось избавиться даже за очень длительный срок и полноценную жизнь такие женщины уже не могли вести.

Если её не будить — он останется несчастным, если разбудить её — несчастна будет она. Задача не имеющая решений.

— Я понимаю. Хорошо, я не буду говорить ему правды.

Кажется это называется «пообещать»

Грустная история.

Глава 12

Наша ночная поездка оказалось неожиданно скучной и очень долгой. Погрузка была как и планировалась до темноты, и затем восемь больших транспортных кораблей на воздушной подушке почти по прямому пути отправились к Гнезду.

Мы летели на коптере, впереди, отслеживая по радару возможную опасность. Опасность, впрочем, представляли сейчас для нас только адзири но и ту небольшую — огромные колёсные транспортёры нагруженные каменными зеркалами производили такой шум что становился очень сомнительной добычей для них.

Особенно если учесть, что эти края просто изобиловали доступным кормом на любой вкус.

Гнездо светилось так же необычно и ярко, как и в тот день, когда мы наблюдали за ним с высоты из пещеры вместе с Танго, но здесь, сейчас, когда мы приблизились к нему совсем близко и на низкой высоте зрелище было намного, намного эффектнее.

Ночной небоскреб наоборот — такие ассоциации это сооружение у меня вызывало. Огромное число светящихся разным цветом этажей, рой дроман оживленно порхающих как стаи летучих мышей, титаническая центральная «люстра» — обиталище «мерцающих», светящаяся особенно ярким светом, лифты снующие вверх и вниз и гул, гул казалось идущий из самого ядра Земли — вот как выглядело логово этих тварей ночь вблизи. И оно отталкивало и манило одновременно.