Зона Салам - [6]

- За колючкою поле шириной в километр, под контрольно-следовую полосу перепахали! Знаешь что это? Вот-вот, и так вокруг всей Зоны. Не поленились, мля! Зато поля убирать нечем, ни тракторов, ни соляры! Гниет все на хрен, никому ничего не надо! Что такое «контрольно-следовая полоса» (КСП), бывший пограничник Сокольских конечно знал и даже был в курсе, как она преодолевается. Были ли в пограничной полосе зоны еще какие-нибудь, скрытые сюрпризы, Сергей знать не мог, а спрашивать у шофера не хотел - подозрения водителя были ему не нужны. Но неожиданно, тот сам озвучил интересующий Птицу вопрос:

- Да только ерунда все это. Народ понапрасну «режимностью» своей замордовали. Кому надо, тот туда и так попадет, хватает желающих. Ясен день, на КПП они не стоят, может дыры где в заборах знают... Попробуй весь карантин проверь по периметру. Может ход где подземный вырыли, а может... - он помолчал и добавил многозначительно, - а может их сами вояки, в кузовах-то, крытых и возят.

Он сбросил передачу, автобус въехал в город и покатил вдоль обветшавших пятиэтажек. - А что, откуда там тогда столько шушеры разной? Мародеры, мать! Сталкеры! Сергей не отреагировал, продолжая рассматривать бегущую мимо улицу. - И тащат, прут оттуда что-то, чего до них растащить не успели... - У дачников что ли? - изобразил непонимание Птица. - Да у каких, едрён, дачников?! Я тебе про зону говорю! Про саму Неё, а не про «карантин». Водитель впервые оглядел Сергея с ног до головы и поинтересовался:

- А ты сам-то откуда? Вижу, вроде не местный... - А, вот здесь тормозни, - оборвал его Птица, - я тут и выйду. Спасибо, удружил! Автобус остановился и Сокольских, улыбнувшись, соскочил на асфальт. - А на каком месяце-то? - вдруг спросил у него водитель. Сергей непонимающе обернулся. - Ну говорил: «жена рожает». Месяц-то какой? - А-а-а. . . - протянул Птица, - да как положено, девятый, - добавил он и вытащил из кабины свою олимпийскую сумку. - Слушай друг, если на карман подкинешь, могу тебя до самого роддома подбросить, время есть, - шофер наблюдал, как Сергей перекидывает сумку через плечо. - Да нет, спасибо. Мне надо еще позвонить и цветы купить. Будь здоров!

Сокольских размял ноги и зашагал вглубь городка. - Как знаешь.

Водила дал задний ход, развернулся и уехал делать свой нелегкий, рабочий план.

Итак, думал Сергей, нужно перекантоваться две ночи: сегодня  и с пятницы на субботу. На вокзал идти не стоит, во-первых там больше всего милиции - будут задавать вопросы, а во вторых все равно выгонят, так как зал ожидания на ночь закрывают. Если останавливаться, то у «частников». Но сначала, пожалуй, стоит основательно подкрепиться. Небо заволокла серая пелена, осенние деревья тревожно шелестели листвой, рваные облака на бегу латали просветы, а землю просеивал моросящий дождь. На городской площади хлопали тентом каркасные платки продавцов, рябью шевелились растущие лужи, где-то из хриплого динамика магнитофона пел «Таркан». Рядом с Сергеем уселась бродячая собака. Один её глаз гноился, но второй смотрел вполне бодро, да облезлый хвост в сыром воздухе приветливо выписывал восьмерки. Птица поглубже натянул капюшон куртки, встал, отряхиваясь от дождевых капель и бросил псу недоеденный чебурек.

- Питайся брат. Раз в день горячая пища необходима! - назидательно произнес он, глядя как пёс, тот час же подхватил угощение. В ходе недолгих опросов, стоя в очередях, Сокольских удалось выяснить следующее. Комнаты в городе сдают многие, но судя по всему, ему оптимально подходила семья железнодорожника, живущая в частном секторе на достаточном удалении от центра города. Это только кажется, что никто не обращает на тебя внимания и никому нет до тебя дела. Чужой человек в небольшом городе сразу на виду: все тебя видят и всё примечают. А спустя некоторое время, неожиданно появляется какой-нибудь экипаж ППС и спрашивает у тебя документы. Спустя час, Сергей вполне удачно договорился с хозяевами о комнате и решив лишний раз не шастать по улицам, оплатил постой и расположился на отдых. Делать было откровенно нечего, поэтому почти сутки он проспал, набираясь сил. После еще раз проверил снаряжение, а потом просто стал бесцельно ходить по комнате и разглядывать пятна на старых обоях. К вечеру пятницы, он обнаружил, что запас сигарет заметно иссяк. К тому же надо было докупить кое что из продовольствия. Решив заодно размять мышцы и подышать воздухом, Сергей принял решение, отправится в ближайшую круглосуточную палатку. Чтобы не будить заснувших хозяев, он аккуратно прикрыл дверь. Ключи, покоящиеся в тяжелом металлическом цилиндре, Птица подумав сунул в карман. Замком скрежетать не хотелось, а в порядочности обитателей дома, он не сомневался. Сокольских натянул поглубже капюшон и старясь не скрипеть калиткой, вышел на улицу. Дождь не прекращавшийся за это время ни на час, продолжал дробно барабанить по жестяной крыше крыльца. Где-то брехали осипшие собаки, да на ветру раскачивалась цепь белых, тусклых фонарей. Сергей шел вдоль железнодорожной насыпи. Слева, в ночном свете лакировано блестели мокрые шпалы, справа тянулись разномастные гаражи. Самый высокий венчал остов ржавых Жигулей. Спустя минут пятнадцать, кроссовки начали жалобно хлюпать и Сокольских, матерясь, взял поближе к гаражам, там было выше и земля было заметно посуше. Ко всему прочему, свет железнодорожных фонарей слишком хорошо освещал насыпь и вздумай он идти по ней, его одинокий силуэт выделялся бы за сотню верст. Огромная канава, заполненная черной водой, заставила его почти вплотную приблизится к длинному ряду гаражей и местами, он буквально вплотную обтирал куртку о железные листы. По соображениям Птицы до заветной палатки оставалось еще минут десять, как вдруг он услышал разговор. Видимо кто-то, до этого говоривший тихо, неожиданно повысил тон, половина услышанной фразы прозвучала зло и пронзительно: