Зона притяжения - [6]

— Если бы у меня была связь с Землей, я бы вас не спрашивал! — нервно произнес Робертсон.

— Черт, я не думал что все настолько плохо, — только и смог сказать я.

— Именно поэтому я вас и спросил. Может быть, ваш спутник имел какое-то побочное действие?

— Простите, Робертсон, я действительно ничего не знаю.

Зацепив Осаку, я протиснулся в шлюз. Японец словно мумия застыл напротив меня. Похоже, внутри что-то случилось с освещением. Свет исходил только от моего фонаря, но даже его хватило, чтобы увидеть сквозь стекло шлема, что лицо Осаки искажено болью.

— Вам плохо?

— Она вылилась из него бурным потоком, и тут же капли превратились в тысячи маленьких рубинов. Это было красиво и ужасно одновременно…, — тяжело дыша, ответил Осака и закрыл глаза.

— Он не может пережить смерть Грина, — пояснил Робертсон. — Так, давление уравнялось, можете открывать люк.

Внутри станции горело только аварийное освещение. Большая часть оборудования не работала. По отсекам летала всевозможная утварь.

— Сколько у нас времени осталось? — спросил я, когда влетел в отсек к Робертсону, который висел рядом с пультом.

— Приблизительно пятнадцать минут, а может быть и того меньше.

— Вы пробовали запустить двигатели вашего челнока, чтобы вернуть станцию на орбиту?

— Безрезультатно. Компьютер станции не перехватывает управление двигателями. Честно говоря, я рассчитывал на вас, Добрынин. Вы ведь инженер…

— Да, но не гений, даже при условии вашей и помощи мне не успеть устранить поломку за столь короткий срок… Если она вообще устранима.

— Остается эвакуация. Но кто-то должен принять решение! Мы не можем просто так взять и разбить триллионы долларов! — нервы Робертсона начали сдавать, он сорвался на крик, — Это международная собственность и если мы…

— Прекратите это! Пожалуйста! — наконец ожил Осака. — У нас слишком мало времени!

Часы действительно тикали, а мы еще ровным счетом ничего не сделали, чтобы спастись. Станция тем временем опускалась все ниже.

— Он прав! — сказал я. — В конце концов, мы есть представители этих самых народов, и вполне можем принять решение! Я голосую за эвакуацию!

— Я присоединяюсь! — согласился со мной японец.

Удовлетворенный тем, что ответственность разделена поровну Робертсон сказал:

— В таком случае я спускаюсь в челнок и начинаю подготавливать его к спуску.

— По инструкции спасательными капсулой служат старые модуля «Союзов» и новые «Федерации»! — возмутился я.

— Согласен, но, во-первых, туда еще надо проникнуть. А во-вторых, на челноке у нас будет возможность маневра при посадке, — сказал Робертсон удалясь к стыковочному модулю.

— А вы уверены, что ваш Спейсшип-3 не поврежден?

— То же самое я могу сказать и про ваш «Гагарин», который, кстати, находился ближе всех к эпицентру взрыва, а наш челнок был скрыт массой станции…

— Ладно, хватит, препирательств. Будем действовать параллельно. А Осака пусть займется связью.

— Нет проблем, — ответил Робертсон, скрывшись внизу.

По большому счету мне было наплевать, на чем покинуть станцию. Наши капсулы со старых «Союзов» и новых «Федераций» или челнок Спейшип-3 были одинаково приспособлены для спасения (если конечно они целы). Я, прежде всего, хотел убедиться, что Цыплаков и Маккол действительно мертвы, как утверждал Робертсон.

Японец с усердием взялся за связь. Хотя я подозревал, что это был сизифов труд. Но интуиция подсказала мне, что Осаку сейчас нужно чем-то занять, чтобы он не зацикливался на смерти Грина.

В последнем модуле американского сегмента я нашел мертвого бортинженера Маккола. Его тело дрейфовало посередине отсека вместе с какими-то деталями. Слава богу, что он был повернут ко мне спиной, и я видел только вздутые и разорванные внутренним давление руки. Я двинулся дальше к нашему модулю в надежде застать там живого Цыплакова. Люк легко поддался, и я вошел внутрь. Как и предупреждал Робертсон, отсек был полностью разгерметизирован. Степаныча я увидел сразу. Он так и остался у пульта, глядя на меня неестественно выпученными глазами. Его лицо походило на ледяную маску со страшными порезами, заполненными застывшей кровью.

— О боже, нет! — невольно вскрикнул я.

— Что у вас там? — спросил Робертсон.

— Цыплаков погиб сразу.

— Сожалею…

Лучше бы мне этого не видеть, подумал я и повернул назад.

— Робертсон, как с челноком?

— Считайте, нам повезло! Это просто чудо какое-то! Если не считать нескольких пробоин, он практически не пострадал! Основные системы не повреждены, но вот со связью и здесь проблемы. А как вы? Добрались до спасательных модулей?

— Теперь в этом нет необходимости. Я двигаюсь к вам.

— Поторопитесь, температура быстро растет. Скоро станция начнет разваливаться…

— Послушайте Робертсон! Если вы сумели наладить управление двигателями, то почему бы вам не выправить орбиту станции? Если конечно еще не поздно.

— Господи, Добрынин! Неужели вы думаете, что я не попытался этого сделать!.. Скорость падения не замедлилась ни на йоту! Станция обречена!

— Черт… — сдавлено произнес я и поспешил к челноку.

Уже через десять минут мы отсоединили стыковочный узел и заняли свои места. Здесь на челноке я был только пассажиром. Сейчас наша судьба всецело находилась в руках Робертсона.