Золушки в опасности - [16]

– И вы довольны результатом? – с интересом спросила Бруни.

– Вполне, – кивнула гномелла. – Я мечтаю когда-нибудь увидеть Застыла послом, ведь наш уважаемый Арбиддон уже очень стар и все чаще тоскует о родине.

– Вам с супругом не надоело в Ласурии?

– Вишенрог стал нам вторым домом, – Асканья улыбалась. – Здесь мы с Застылом поддерживали друг друга, когда оказались в чужой для нас стране с непривычными обычаями. Здесь у нас родились сыновья, которые уже давно работают в Синих горах и стали настоящими мастерами, и дочь, вышедшая замуж за почтенного мастера-ювелира Ласурской диаспоры. Говорят, когда гномы чувствуют приближение своего срока, она стремятся быть ближе к Прагоре, но мы пока не стремимся, и это нас радует.

– Мне приятно слушать, как вы говорить о моем родном городе, – призналась Бруни, – я словно вижу его с другой стороны, оттуда, где еще не доводилось бывать. Да, что же мы! – спохватилась она. – Берите же вафли!

– Так это то самое лакомство, которым восхищаются ласурцы? – с удовольствием умяв сразу несколько вафель, поинтересовалась Асканья. – Это, и правда, вкусно! Так вкусно, что я даже закрою глаза на непривычную для гномов сладость этого блюда.

– Желаете что-нибудь более соленое? – лукаво улыбнулась Бруни. – Тогда, может быть, вместо морса я могу предложить вам, уважаемая Асканья, кружечку пива?

– Торусом клянусь, это отличная идея! – шлепнула ладонью по обширной коленке гномелла. – Но только, если вы составите мне компанию, Ваше Высочество!

Принцесса с опаской покосилась на дверь и прошептала:

– Я согласна, но для всех остальных – я пью морс, договорились?

Взгляд Асканьи скользнул на внушительный живот принцессы, и она понимающе кивнула.

Под мерзавчики и кружечку пива (Бруни обошлась одной, а вот гномелла ни в чем себе не отказала) они душевно поговорили о погоде, кулинарии и картинах мастера Вистуна. Обсудили меню – Бруни рассказывала о блюдах своего трактира, Асканья – о меню посольства. И расстались спустя несколько часов очень друг другом довольные.

Катарина, войдя и увидев две пивные кружки на столе, нахмурилась.

Раскрасневшаяся Бруни полулежала на диване, подложив под поясницу подушку.

– Налаживаете связи, Ваше Высочество? – в комнату проскользнул Григо Хризопраз. – Похвально, похвально.

– Я с удовольствием пообщалась с почтенной госпожой Венской, но, на самом деле, у меня есть цель, – рассмеялась принцесса. – Присядьте, Григо, и расскажите мне, как там мой муж и официальный прием, на который, – слава Индари! – я не ходила.

– Если расскажете мне о вашей цели, я передам вам записочку от супруга, – усмехнулся секретарь. – Полагаю, в ней написано, что Его Высочеству все надоело, и он по вам скучает.

– Вы читали, Григо? – возмутилась Катарина.

– Конечно, нет, – захохотал Хризопраз, – но об этом несложно догадаться!

Горничная фыркнула и принялась убирать со стола. Григо едва успел цопнуть последнюю оставшуюся вафлю, с удовольствием сжевал ее, уселся на стул напротив принцессы и достал из кармана сложенную записку:

– Итак?

– Вы – негодяй, Григо! – захихикала принцесса и понизила голос: – В Драгобужье есть одно местечко, которое называется Топенког…

* * *

Поднятая потоком озерная муть оседала три дня. Три дня Яго чувствовал себя, как на иголках. Три ночи просыпался, чтобы спуститься на берег и снова убедиться в непроглядной черноте воды. Три дня оборотни носились по горам, притаскивая разную дичь, а гномеллы наслаждались диетой, состоящей почти из одного мяса, так как остальные припасы подходили к концу. И три ночи Вителья, тайно используя Взор, наблюдала, как поет отражению демона в зеркале связи колыбельную стажер Попус. Лягушка Марья обычно сидела рядом с ним и дремала.

Ранним утром четвертого дня всех разбудил вопль Гроя, дежурившего в эту ночь последним:

– Ох и ничего себе! Эй, сони, живо поднимайтесь!

Рю Воронн, который вскочил первым, не поверил своим глазам. В поверхности озера, как в зеркале, отражались облака, высоко плывущие над горами, но теперь видимость возникла и на глубине, позволяя разглядеть… величественные белокаменные здания и улицы города, в незапамятные времена ушедшего под воду.

– Этого не может быть… – пробормотала Тариша, а Дикрай протер глаза, словно тоже не доверял тому, что видит.

– Вот это хусним так хусним! – воскликнула всегда выдержанная Руфусилья, а ее сестра от радости пустилась в какой-то дикий пляс, размахивая топориками так, что Альперт на всякий случай спрятался за Дробуша.

– Это то, чего ты ожидал? – спросила Вителья, беря Яго за руку.

У него было непонятное выражение лица, и она не стала настаивать, когда он так ничего и не ответил.

– Я хочу туда сплавать! – воскликнул Дикрай.

Его никто не успел остановить, как он уже бежал к берегу. Тариша, фыркнув, метнулась за ним. Оборотни плюхнулись в воду и поплыли на глубину.

– Это не опасно? – поинтересовался Альперт у Виты. – Вдруг там могильник?

Волшебница отпустила пальцы Ягорая и тоже пошла к берегу. Остановилась, когда вода коснулась мысков ее сапог, закрыла глаза, прислушиваясь к себе и окружающему. Это место было мертво, и никакая чужая воля им не заправляла. Если когда-то в нем и была энергия, она давно исчезла.