— Что, забавляешься с очередной зверушкой? — неприкрытое ехидство читалось в его голосе.
Вот это разозлило. Вскинулась, гневно посмотрев сначала на пришедшего, а потом и на Александра. Ну же! Ответь хоть что-то!
— Это не твое дело! Зачем явился? — угроза в голосе, но, по-моему, ее услышала только я.
— Как ты посмел уволить Вадима?
— Как принял на работу, так и уволил! Это все?
— Это и моя компания тоже!
— Тебе принадлежат лишь пять процентов и, заметь, соответствующий доход с них ты получаешь ежемесячно. Все остальное ни твоя забота!
— Не смей так разговаривать со мной, щенок! Я тебя вырастил!
— Извините, я пойду… — чувствовала себя отвратно, а потому предприняла еще одну попытку выбраться из стальных объятий.
— Стоять!
Как хлыстом по спине. Со свистом. Со вкусом.
Не хотела злить его еще больше. Замерла как безвольная кукла в ожидании окончания некрасивого скандала. Хотя, скандалы сами по себе никогда не пахнут розами и шоколадом.
— Прежде чем ты уйдешь отсюда ни с чем, будь добр, извинись за свои слова перед моей женщиной. — отчетливо выговорил Александр, прижимая меня все крепче, будто боялся, что сумею сбежать.
Да я дышу тут через раз, не то чтобы выбраться!
— Перед кем? Перед этой потаскухой? — рассмеялся собеседник. — Очередная пиранья, сосущая денежки из золотой жилы?
— Отец, извинись…
Я уже терялась от этого негатива, льющегося с обеих сторон. Мерзко, гадко, немыслимо.
— Ни за что! Не хватало мне еще унижаться перед твоими шлюхами!
Какой позор… Я сейчас сгорю со стыда… Или вмажу этому мужику несмотря на то, что он — отец Александра!
— Два процента. — сталь в интонации, в каждом звуке.
— Что?
— За свои слова ты поплатился двумя процентами. Захочешь извиниться, у тебя будет такая возможность завтра.
— Ты притащишь ее в дом к своей матери? — удивился мужчина. — Может, еще и женишься на ней? И компанию разделишь поровну?
— Обязательно! Больше не задерживаю. — обнял крепче — да куда уж больше, заставляя уткнуться в мощную грудь и придушенно пискнуть.
В голове билась лишь одна отчаянная мысль:
«Во что я вляпалась?»
«Твою дивизию!» — одновременно благим матом орал инстинкт самосохранения.
Глава 8: Песочный замок на то и песочный, что в любую минуту может сгинуть под толщей воды…
Анжелика
Как только мы остались вдвоем, Александр отошел от меня к окну, скрещивая руки на груди. Видела напряженную спину, вздрагивающие от гнева плечи, но жалеть не собиралась. Это меня только что обваляли в грязи. Ни его. Мерзкое вязкое пятно расползалось по груди, обхватывая душу склизкими щупальцами. Понимала, что сказал все отцу назло, но неприятно быть щитом в войне меж двух огней. Да еще и к маме обещал привезти. Каждое действие только назло. В нем нет этих желаний априори.
— Ангел, подойди ко мне. — произнес устало, все также стоя ко мне спиной.
Подошла. Ругала себя последними словами, но подошла. Обнял за талию, прижимая к себе крепко и нежно. Уткнувшись подбородком в макушку, вдыхал аромат волос, постепенно успокаиваясь. Дыхание выровнялось, сердце перестало колотиться о грудную клетку.
— Нужно работать. — прошептал, целуя волосы.
— Угу. — так тепло и хорошо, будто наконец обрела равновесие.
— Хочешь выпить чаю? — спросил, заглядывая в глаза.
— Можно. Давай попрошу секретаршу.
Обходила его, а сама оглаживала ладонью грудь и живот, неотрывно следя за мимикой. Все-таки не сдержалась. Уверенно пройдя к дверям, выглянула в приемную и произнесла серьезным голосом:
— Милочка, нас не беспокоить. У нас серьезный проект.
Не оборачивалась, но прислушивалась к тишине. Щелкнула ручка двери, оповещая о том, что к нам больше никто не сможет явиться без приглашения. Молчал. Значит, принимает правила. Запустив руки за спину, нащупала молнию на платье и потянула собачку вниз. Одежда слетела к ногам. Переступила и обернулась к нему. Сидел за столом, разглядывая жадным, горящим взором. Шла медленно, чувственно. Бежевое кружевное белье, чулки на резинке. Старалась изобразить таинственность на лице, но не знаю, насколько удавалось.
Опершись локтями о его стол, выгнулась спиной, протягивая соединенные запястья. Надеюсь, поймет, чего хочу от него. Развязав галстук, неожиданно накрыл им мои глаза. Закреплял аккуратно, стараясь не оставить меня без волос. Секунду ничего не происходило — хотела уже выпрямиться, но запястье накрыла кожа, крепко стягивая между собой. Определенно ремень. Затаив дыхание, ждала. Спины коснулся шелк рубашки. Он уже без пиджака. Горячие ладони легли на живот, прогибая сильнее, заставляя улечься грудью на ворох бумаг.
Ноги расставил шире грубым движением. Покрывал поцелуями спину, опускаясь все ниже к ягодицам. Разминал руками, и я знала, что за этим последует. Удар! Снова оглаживал, разминал, ласкал. Удар! Губы обжигали воспаленную кожу. Удар! И я выгнулась спиной, отчаянно застонав. Отодвинув край трусиков, коснулся пальцами бархатистой кожи. Чувствовала, что бессовестно мокну от распаляющегося дыхания.
Подушечкой пальца водил по бусине клитора, всей длинной тер чувствительное место между губ, чуть углубляясь в самое ядро. Ануса коснулся кончик языка. Это не стало неожиданностью. Верила, что не навредит, контролируя собственную похоть. Чуть надавливал на вход, выводил незамысловатые рисунки — чертовски приятно. Настолько, что искусала собственные губы. Издавать громкие звуки нельзя, ведь за дверью секретарша, но, Господи, как же хочется закричать.
