Золушка в бикини - [2]

Она еще успела подумать, что все-таки вырвалась из этого ужасного места, успела еще раз взглянуть в звездное зимнее небо, и ее глаза залило беспросветной, непроницаемой тьмой.

Говорят, что в последнее мгновение перед смертью перед человеком, как в ускоренной киносъемке, проходит вся его жизнь. С Ириной ничего подобного не произошло. Последняя ее мысль была та, что она все-таки не подписала бумаги, а значит…

* * *

На третьем этаже отеля «Каскад-палас» царила тишина. Здесь располагались самые дорогие номера отеля, и жильцы, заплатив бешеные деньги, вправе были требовать от дирекции и обслуживающего персонала полного покоя и безупречного обслуживания.

Полы в длинном коридоре были выстелены мягким малиновым ковром, который заглушал шаги. Кресла в холле обиты малиновым бархатом, над ними висели золоченые бра, изредка тоненько позвякивала хрустальная люстра. Дирекция отеля пыталась поразить посетителей роскошью. Но это, надо сказать, не слишком хорошо ей удавалось, поскольку люди эти, как уже говорилось, были богатые и останавливались в лучших отелях мира.

В номере с самым лучшим видом — на Неву — мужчина средних лет с выражением усталой самоуверенности на холеном лице курил, стоя у окна. Глядя на ледяные торосы, покрытые грязным снегом, он с усмешкой подумал, что вид, которым отель так гордится, сегодня не слишком хорош. Что делать зима в Петербурге бывает весьма неприглядна и очень утомительна. Именно поэтому он предпочитает проводить зиму в более теплых местах. А если хочешь снега, можно поехать на какой-нибудь лыжный курорт.

Вот и нынче — конец декабря, Новый год близится, а небо мрачно, и вместо снега сыплется на город какая-то гадость. Но его не должно это беспокоить. В конце концов, он прилетел в Петербург не ради удовольствия, а ради дела. И сегодняшний вечер очень для него важен.

Андрей Зайковский, крупный бизнесмен, очень богатый человек, не любил Россию, хоть она и являлась его родиной. В России его всегда терзало ощутимое беспокойство.

Не связываясь с нефтью и газом, он сколотил свое состояние на поставках электронной техники. Он был умным и дальновидным человеком, не покупал телеканалы и другие средства массовой информации, не ссорился с властями и в свое время, осторожно и постепенно, перевел капитал за границу. Там он тоже преуспел благодаря своей деловой интуиции и осторожности и, заработав достаточно денег, смог отдаться своей подлинной страсти — коллекционированию предметов искусства. Через несколько лет его имя стало достаточно известно в мире коллекционеров.

Зайковский затушил сигарету и обратил внимание на приглашение, валявшееся на столике.

«Господин Костоломов имеет честь пригласить. Вас 20 декабря в 20.00 в свой особняк на торжественный прием в связи с годовщиной создания его фирмы».

Внизу стояли две крошечные буквы «ВТ», которые обозначали дресскод, то есть форму одежды, в которой нужно было явиться на .прием. В данном случае для мужчин это был смокинг, а для женщин — платье для коктейлей, то есть открытое, но не длинное.

Зайковский вздохнул и отправился в спальню. Выглаженная белая рубашка лежала на кровати, он надел ее, но запутался с запонками.

— Надин! — крикнул он в сторону ванной, откуда раздавались плеск воды и пение. Тем не менее его подруга явилась через минуту.

— Послушай, — он раздраженно протянул ей запонку, — мы уже опаздываем, а ты и не думаешь одеваться!

Действительно, она была завернута в полотенце и не накрашена. Ничуть не обидевшись на его сердитый тон, она рассмеялась и ответила с милым акцентом, слегка коверкая слова:

— Не волнуйся, дорогой, все будет в порядке! Мы же не собираемся прийти первыми!

— Разумеется, но сильно опаздывать тоже нехорошо.

— О, здесь, в России, все всегда опаздывают! — беззаботно отмахнулась она, мигом призвав запонки к порядку. — Вот и сейчас, я заказала кофе, и как же долго его не приносят!

С этими словами она чмокнула Зайковского в щечку и снова скрылась в ванной. Он невольно улыбнулся: Надин всегда умеет его отвлечь. За это он и ценил свою подругу. Всегда весела, как птичка, легкомысленна, как истая француженка, подвижна и всем довольна.

При первой встрече Надин тотчас же важно сообщила ему, что она русская, хотя, увидев ее в парижской толпе, Зайковский не сомневался бы, что она — чистокровная парижанка. Тем не менее, утверждала Надин, ее бабушку привезли из России во Францию ребенком в страшно сказать каком году. Надин хорошо помнит бабушку, ее и назвали-то в честь гранд-маман — Надеждой, и бабушка же научила ее русскому языку. Слушая ее болтовню, Зайковский думал, что от узкобедрых и безгрудых в большинстве своем француженок Надин выгодно отличают только некоторые формы, как видно, русскую кровь трудно быстро списать со счетов.

— Я прекрасно знаю, Андре, дорогой, отчего ты так спешишь к этому самому, как его…

— Костоломову, — подсказал Зайковский.

— Ужасная фамилия! — продолжала говорить Надин через открытую дверь ванной. Все дело в камее!

— Да я и не скрываю, — признался Зайковский, — в самом деле, мне безумно хочется посмотреть камею Медичи.

— И купить ее? — лукаво спросила Надин.