Золотые узы - [70]

– А вот и моя дочка. Эмма, расскажи Аурелии про головные боли, которые тебя мучают последнее время.

– Мама, пожалуйста! – Девушка, кажется, совсем не хотела обсуждать свои недомогания.

– Вы ведь лечите женщин? – обратилась Мэйбл к Аурелии.

– Я как раз собиралась специализироваться на женских болезнях. Мы с тобой обязательно поговорим о твоих головных болях, Эмма. А пока зайдем в палатку. Вода, наверное, уже закипела. У меня есть чай и какао.

Клейтон не пошел с ними в палатку, сказав, что ему надо нарубить дров.

– Ну, как вам новая лохань? – спросила Мэйбл.

– Очень нравится, – ответила Аурелия, поправляя маленькое полотенце, которое повесила на край лохани.

Эмма села на конец скамьи и изумленно огляделась вокруг. А ее мать сразу прошла взглянуть на выставленное Аурелией угощение.

– Смотри, дочка, те же сорта, что и у нас в магазине. – Она взяла одну из банок и протянула Аурелии. – Давайте выпьем какао. Оно самое дорогое.

Аурелия приготовила какао для матери с дочкой, а себе заварила чай.

– У вас дома магазин? А где это?

– Чикатут, штат Виргиния, – с гордостью ответила Мэйбл. – Слыхали о таком городе?

– Боюсь, что нет.

– А про Северную Каролину вы знаете?

– Конечно.

– Ну так Чикатут находится в нескольких милях от границы с Северной Каролиной. Тоскливые болотистые места. Честно говоря, мы забрали с собой все, что было в магазине. Думали открыть лавочку в Доусоне. На торговле скорее разбогатеешь, чем на добыче золота.

Мэйбл, громко хлюпая, допила какао. Эмма поежилась, видимо, стесняясь поведения матери.

– Что ж, неплохая мысль, – одобрила Аурелия, – Говорят, в Доусоне ничего не стоит сделаться миллионером. Одни открывают чайную, другие – прачечную, третьи – гостиницу. Магазин тоже хорошее дело…

– Вы, видно, меня не расслышали. Мы думали открыть магазин в Доусоне. Но решили вернуться домой, как только Эд закончит лодку и продаст ее. Видите ли, я снова в положении. – Мэйбл похлопала себя по животу, обтянутому тканью в горошек. – После Эммы-то у меня было пять выкидышей. Что-то они не держатся. А уж здесь я точно не смогу выносить ребенка.

Аурелия не возражала против откровенных разговоров между матерью и дочерью, правда, считала, что их не стоит вести при посторонних. Но Эмма, видимо, все это уже неоднократно слышала. Ее больше интересовала кружевная скатерть.

– У вас было пять выкидышей?

Пока Мэйбл рассказывала ей подробности, Аурелия сварила еще какао. Невежество, которое проявила Мэйбл в вопросах секса и деторождения, поразило бы Аурелию, если бы в колледже им не рассказывали и о более вопиющих случаях. Сев за стол, Аурелия взглянула на Эмму и попросила:

– Расскажи мне о своих головных болях.

Эмма теребила прядь волос, упавшую на лоб, перебирая ее пальцами, пока не остался один волосок, который она беспощадно вырвала, сказав:

– И откуда берутся седые?

– Хочешь, я тебя осмотрю? А ты мне расскажешь, что тебя беспокоит. Может быть, найдем причину этих мигреней.

Эмма посмотрела на мать. Мэйбл изогнула бровь и спросила:

– Вам за это надо будет заплатить?

– Нет, я это сделаю по дружбе. Что ты сказала, Эмма?

– Я бы не прочь, но не сегодня.

Аурелия поняла, что девушка не хочет, чтобы ее осматривали в присутствии матери, и предложила прийти на следующей неделе.

– А завтра утром можно?

– Но ты же знаешь, Эмма, что я по утрам занимаюсь стиркой, – возмутилась миссис Уобл. – У меня нет времени два дня подряд ходить в гости.

– Я могу и одна прийти, мама. Дорогу теперь знаю.

– Осмотр не займет много времени. – Аурелия тоже хотела поговорить с девушкой наедине.

Выпив третью чашку какао, Мэйбл удалилась вместе с дочерью. Когда вернулся Клейтон, Аурелия живо описала ему новых знакомых.

– Представляешь, миссис Уобл беременна, – сказала Аурелия, нарезая принесенную Мэйбл булку. – И при этом сумела вскарабкаться на эту ужасную гору. Она, наверное, только недавно поняла, что беременна. Поэтому и хочет вернуться домой. У нее было пять выкидышей, и она боится ехать в Доусон. Говорит, что не хочет родить иностранца. Надо же до такого додуматься – называть иностранцем ребенка, рожденного в Канаде!

Клейтон спросил, знает ли Мэйбл, отчего у нее случались выкидыши, и Аурелия ответила внезапно севшим голосом:

– Супружеские сношения.

Аурелия покраснела, но тем не менее эти слова, подразумевавшие некую интимность между ними, доставляли ей удовольствие. Некоторое время оба молчали. Потом Клейтон с любопытством спросил:

– А правда, что все женщины боятся первого раза? Думают, будет противно и больно?

– Не знаю.

Виолетте близость с мужчиной не понравилась, но дважды овдовевшая сокурсница говорила Аурелии, что все зависит от партнера, от его чуткости и умения.

– А вы как думаете? – спросил Клейтон. – Это будет ужасно?

Столь откровенный вопрос лишил Аурелию дара речи.

– Может быть, вы вообще об этом не думали? – заметил он, но тут же многозначительно добавил: – Нет, я уверен, что думали.

– Да, – признала Аурелия дрогнувшим голосом. – Думала.

– И я тоже. – Клейтон встал и помог подняться Аурелии. – Пора ложиться спать. До завтра. И не волнуйтесь. Это вовсе не противно и совсем не обязательно больно.