Золотые узы - [47]

– Выходит, я зря подозревал, что вы заодно с сестричкой и Скалли…

– Вы так обо мне думали? Клейтон Гардиан, вы самый упрямый и подозрительный человек на свете. Убирайтесь с глаз долой!

Клейтон пошел к двери, но на пороге обернулся.

– А вы не хотите узнать, почему я теперь уверен, что вы с ними не заодно?

– Почему? – невольно вырвалось у чуть не плачущей Аурелии.

– Потому что Виолетта и вас обдурила. Аурелия смотрела партнеру вслед, и в душу ее вдруг закралось сомнение: «Неужели Клейтон прав?»

Трое суток дорога на Чилкутский перевал была закрыта. Каждый день оттуда привозили мертвые тела, которых или хоронили тут же, или отсылали на пароходах к родным. Отсиживаться в Дайе, пока спасатели ведут поиски остальных пропавших, и проедать драгоценные запасы никому было не по карману.

Пасхальным утром чуть ли не половина жителей Дайи набилась в маленькую церковь, которую временно устроили на одном из складов. Аурелия внимательно слушала доктора Бонвитта, прочитавшего несколько страниц из «Откровений Иоанна Богослова», а потом добавившего от себя про силы добра и зла. И почему-то эти слова заставили Аурелию со страхом подумать: «Господи, Виолетта находится еще в большей опасности, чем я предполагала».

Чуть позже партнеры встретились за завтраком.

Вальдо заметил, что с тех пор, как они покинули Сиэтл, им лишь во второй раз подали на завтрак яичницу.

– Сорок центов за д-д-дюжину яиц! С ума сойти! Дома они стоят втрое меньше. – И обмакнул кусок еще теплого хлеба в расплывшийся по тарелке желток. – Вчера я послал письмо матери. Можете себе представить, что за двухцентовую марку с меня заломили п-п-пять центов. – Вальдо залпом выпил кофе, словно ему не терпелось еще на что-то пожаловаться. – Говорят, индейцы по-прежнему берут по восемь центов за фунт поклажи, а когда сойдет снег, цена подскочит до пятнадцати.

– С числами вы легко оперируете, – сказала Аурелия. – Наверно, потому вы и работали продавцом в Сиэтле.

– Да, я даже п-п-подумывал о том, чтобы когда-нибудь открыть собственный магазин. Если не найду золота.

– Надеюсь, найдете все, что хотите.

– И вам желаю того же, мэм.

Клейтон доел хлеб и отодвинул стул, всем своим видом показывая, как ему надоело слушать этот пустой разговор.

– Говорят, пустили в ход канатную дорогу от Каньон-Сити до самой вершины, – сказал он. – Берет груз до четырехсот фунтов за раз. Вот бы отправить по ней наше снаряжение!

– Канатная дорога? А это нам по средствам? – спросила Аурелия, удивленная тем, что Клейтон до сих пор даже не заикался о таком способе передвижения грузов.

– Цена меняется каждый час. Мы не узнаем, сколько нужно денег, пока не доберемся до Каньон-Сити. Но если канатная дорога обойдется слишком дорого, можно нанять носильщика-индейца. Что вы об этом думаете?

– Вы спрашиваете у нас мнение? Что это с вами случилось, Клейтон? Откуда такая галантность?

Прежде чем Гардиан успел ей ответить, вмешался Вальдо.

– Я вас понимаю, Клейтон. Меня тоже мучает совесть. Мисс Аурелия говорит, что я обязан вам жизнью. И Джон с Корбетт тоже. – Клейтон только отмахнулся, но Вальдо настаивал. – Нет, я должен перед вами извиниться. Просто в Сиэтле о вас чересчур уж дурно говорили.

– А ты не верь всему, что говорят, Пойзер.

Аурелия ждала, что Клейтон добавит что-нибудь язвительное, но он умолк. Видимо, все-таки доволен тем, что юноша стал о нем лучшего мнения. Аурелия тоже обрадовалась. Если Вальдо смог изменить свое отношение к Клейтону, то, может быть, и сам Клейтон со временем изменит свое мнение о Виолетте.

Прошла неделя, и рана Клейтона практически зажила. Аурелия перевязывала ему руку через день. За сутки до выхода в горы она сняла швы.

– Говорите, что вы практичная женщина, – заметил Клейтон. – А сами собираетесь лезть в горы в таком наряде.

– А вы что предлагаете? Расхаживать в панталонах, как те накрашенные красотки из дансинга?

– Зато всем видны их прелести.

– Если это можно назвать прелестями. Я вчера встретила в гостинице Руби Джонсон. Она так урезала свое платье, что сверху оголила плечи и руки, а снизу – ноги до колен.

– Руби Пухлые Губки? Ее все знают под этим именем.

– Не важно. Я все-таки буду одеваться так, как привыкла.

– Шутки шутками, но лезть в гору – тяжелое дело, длинная юбка будет вам мешать. А вы не могли бы надеть мужской комбинезон?

– Комбинезон? Вы, очевидно, шутите, Клейтон. На кого я буду в нем похожа?

– Какая разница? На горе вас некому будет разглядывать.

Аурелия спросила полушутя-полусерьезно:

– Это что, еще одна уловка? Лишь бы не пустить меня в Доусон? Не поможет! Я все равно туда пойду.

– Нет, Аурелия, с этим я смирился.

Она молча закончила перевязку. Клейтон поблагодарил и ушел.

Да, от судьбы, видно, не уйдешь. Если бы он видел в ней хоть сколько-нибудь привлекательную женщину, то никогда бы не предложил Аурелии натянуть на себя мужские брюки.

Следующим утром, когда партнеры вышли из Дайи, Аурелия все чаще и все с большей тревогой припоминала разговор о комбинезоне. Зрелище вокруг напоминало хаос на пристани Сиэтла. Сотни стампидеров, согнувшись под тяжестью своих тюков или волоча тяжело нагруженные нарты, медленно продвигались вверх по склону. Аурелия, Клейтон и Вальдо тоже плелись в этой нескончаемой колонне.