Золотые слезы - [175]

Николя перевел взгляд на точеный профиль Амариллис. Она по-прежнему была красива. Николя часто думал о ней все эти годы, даже пытался представить себя и ее вместе. И вот теперь, когда Амариллис рядом и это стало возможным, Николя вдруг понял, что она нисколько не возбуждает его. Те ее качества, которые привлекали и разжигали в нем желание, когда он был молодым, теперь оставляли его равнодушным.

Тонкий аромат и свежесть губ Мары были неизмеримо приятнее вязкой приторной сладости поцелуя Амариллис, и когда прежние любовники бросились друг другу в объятия в темноте галереи, оба они ощутили лишь разочарование. Неужели он действительно любит Мару? Допустив эту мысль, Николя почувствовал, как в его жилах от ревности закипает кровь при виде того, что Карсон Эшфорд прикасается своими жаркими липкими губами к уху Мары и что-то ей шепчет. Николя криво усмехнулся, испытывая крайнее презрение к самому себе. Если Mapa догадается о том, что он влюблен в нее, какое опасное оружие против него самого окажется у нее в руках!

Николя тряхнул головой. Нет, он ни за что этого не допустит! Разве можно быть уверенным в чувствах Мары О'Флинн? Может быть, она просто хочет взять реванш и только и ждет, чтобы он раскрыл ей свое сердце? Даже если она ответит на его чувства, он никогда не сможет быть полностью уверен в ее искренности.

Решительным твердым шагом Николя направился к Маре и ее кавалеру. Хлопнув юношу по плечу, он прервал его на полуслове, и не успел тот опомниться, как Mapa уже танцевала с Николя.

— Похоже, ты нашла себе новую комнатную собачонку для развлечения, — прижав Мару к себе теснее, чем того требовал этикет танца, вымолвил Николя.

— Я последовала твоему примеру. Эта собачонка ничуть не хуже той кошечки, которая трется о твою ногу весь вечер, — парировала она, гордо приподняв подбородок.

— Ты что же, ревнуешь? А я считал, что мне не стоит опасаться твоих коготков!

— Не говори глупостей! С какой стати я буду тебя ревновать, если твои поцелуи не настолько мне приятны и желанны, чтобы я стояла за ними в очереди. Смешно тебя слушать!

Mapa чуть не споткнулась оттого, что Николя резко крутанул ее, и его пальцы больно впились ей в талию. Она удивленно посмотрела на него, не зная, чем объяснить такую бурную реакцию на свои слова с его стороны. Но, оглянувшись, она заметила, что Амариллис танцует с Эдвардом Эшфордом, и решила, что Николя огорчился из-за этого.

Уже почти рассвело, когда они, несмотря на уговоры Амариллис остаться позавтракать, тронулись в обратный путь. Mapa устало откинулась на спинку сиденья в экипаже и задумчиво смотрела в окно. Бомарэ лежало в предрассветных сумерках, когда они остановились у подъезда дома, высадив по дороге Этьена у его флигеля. Стоило экипажу замереть на месте, как весь первый этаж осветился, и на пороге возник дворецкий.

— Иди спать, Даньел, — обратился Николя к седому слуге. — И отошли остальных. Их услуги нам не понадобятся.

Даньел поклонился и, как показалось Маре, вздохнул с облегчением. Но гордость не позволила старику дать понять господам, что он устал и чуть держится на ногах. Mapa была еле жива от усталости, и ее неимоверно раздражала Николь, которая болтала без умолку и легко, как птица, вспорхнула по лестнице. Вероятно, мелодия вальса все еще кружилась у нее в голове.

— Мадемуазель, — обратилась Николь к Маре. — Если все слуги спят, то как же я расстегну платье! Вы не могли бы мне помочь?

Mapa, вяло улыбнулась в ответ, кивнула на прощание Николя и отправилась следом за девушкой в ее комнату.

— О, мадемуазель, это было восхитительно, не правда ли?! — задыхалась от восторга Николь, мечась по комнате, которую занимала вместе с Дамарис, сладко посапывающей в это время под шелковым одеялом. — Когда я стану хозяйкой своего дома, у меня на балах будет так же весело. Теперь мы редко принимаем в Бомарэ, но когда-то от желающих попасть к нам на прием или на пикник не было отбоя.

Mapa тем временем быстро расстегнула крючки на спине у Николь и поспешила уйти, чтобы не смущать девушку, которая неохотно надевала ночную рубашку в присутствии постороннего человека, опасаясь выглядеть в его глазах заурядной и некрасивой без бального наряда.

Mapa уже подошла к двери своей комнаты, когда ей вдруг стало понятно, что сама она без помощи Беллы раздеться не сможет. Джэми ей беспокоить не хотелось. В глубоком раздумье она взялась за ручку двери, но та повернулась у нее в ладони сама, и дверь подалась. Николя, появившийся на пороге, отступил в сторону, пропуская Мару внутрь, и церемонно расшаркался перед ней. Mapa замерла на месте и бросила на него подозрительный взгляд.

— Уже очень поздно, мадам, — сказал Николя и жестом пригласил ее войти.

— Я это знаю, месье, и в связи с данным обстоятельством хочу пожелать вам спокойной ночи, — ответила Mapa и вошла в комнату.

— Вы намерены лечь спать в этом платье? — насмешливо поинтересовался Николя, запирая за собой дверь.

Mapa удивленно оглянулась на него. Судя по тону, Николя искал повода для спора.

— Николя, я очень устала и хочу спать. У меня нет ни малейшего желания вступать с тобой в бессмысленные пререкания. Ты можешь помочь мне раздеться или нет, как хочешь, но я иду в постель.