Золотые колдуны - [2]

Рост его был намного ниже двух метров и потому примерно равен моему. Его желтого цвета волосы были коротко подстрижены, их основание располагалось несколько выше, чем я того ожидала. Когда он обернулся, я заметила, что они росли у него и на затылке, исчезая под воротником.

Либо было обычаем ходить гладко выбритыми, либо волосяной покров на теле ортеанцев был очень незначителен. У него не было этих тонких волосков, типичных для человеческой кожи; его кожа — я увидела это, когда он в приветствии поднял руку — была гладкой, блестящей и имела слабые следы чешуйчатого узора.

Он был молод, лицо его имело выражение уверенности и открытости, но производило впечатление мужчины, привыкшего скорее руководить, чем повиноваться.

— Кристи. Такого имени нет в Южной земле… но, впрочем, ведь это естественно. — Он показал рукой в одном направлении. — Идите здесь вдоль берега. У меня есть корабль, он ожидает недалеко от северного мыса.

Там стояла вытащенная на берег шлюпка, охраняемая двумя ортеанцами. Старший из них взял у меня мой багаж и разместил его в носу лодки. Герен забрался в шлюпку и сел на корме. Я несколько неуклюже последовала за ним. Мне никто не предложил помощь. Ортеанцы столкнули нас в воду, забрались на борт и начали грести.

— Вон мой корабль, — сказал Герен, обращаясь ко мне, и указал в море. — «Ханатра». Он назван по имени моей телестре. Хороший корабль, но так далеко, как ваш, полагаю, не плавал.

«Телестре», как я предполагала, было чем-то между земельным владением, семьей и коммуной. В более детальных подробностях я не разбиралась. Гипноленты обладают той особенностью, что всегда вначале создают впечатление: никогда точно не понимаешь, что хочет сказать другой, и никогда не можешь найти подходящее слово. При более длительном использовании полученных посредством гипнолент знаний эта неуверенность проходит.

На некотором расстоянии от берега стоял на якоре корабль, это было судно того типа, которое у ортеанцев известно как джат. По длине он был равен галеону, но в отличие от него не был оснащен реями; треугольной формы латинские паруса придавали ему элегантный вид клипера.

— Далеко ли нам нужно плыть? — спросила я.

— Плавание займет, может быть, неделю, если ветер будет благоприятен. Если же нет, тогда дольше. Мы идем в Таткаэр, к тамошнему двору. — Улыбка Герена застыла. — Вы должны представлять себе, т'ан, что являете собой известную привлекательность. Вам следовало бы остерегаться интриг.

Слово, которым он воспользовался, не обозначало в буквальном смысле интригу, заговор или политические махинации; это выражение невозможно было перевести точно, оно включает в себя в ортеанском языке также понятие соревнования и игр.

— Благодарю вас за предупреждение. Это очень любезно с вашей стороны.

— При условии, что я имею в виду то, что говорю? — Он рассмеялся. — Это я и делаю. Я не люблю двор. Предпочитаю плавать под парусом на «Ханатре». Но не верьте мне ни в чем только потому, что я это говорю. Не воспринимайте буквально вообще ничего из того, что кто-либо говорит, все равно, кто он.

В этом было что-то от того, уже упомянутого, ортеанского понятия интриги. Я была уверена, что он говорил так намеренно, и поэтому оценила его, но это также показывало, как мало я знала о Каррике и как много закрытых дверей мне еще предстояло открыть.

Оставив позади защиту, которую давал мыс, шлюпка стала испытывать боковую качку. Вода была чистая и искрилась зеленоватым цветом, какой имеет весенняя листва. Возникла пелена брызг, блестевшая множеством цветов в белом солнечном свете. Мы пробивались по впадинам волн к кораблю.

Когда по борту корабля спускали веревочную лестницу, возникла задержка. Как только лестница оказалась внизу, Герен вскарабкался по ней, как акробат. Я окинула взглядом мокрую, темную деревянную обшивку и зияющий промежуток между кораблем и качающейся шлюпкой. Веревочная лестница свисала, болтаясь, с поручней, ее ступеньки стучали по борту.

Лодка поднялась на гребне волны, я схватилась за лестницу, которая ужасно раскачивалась, и полезла вверх. Ступеньки были не там, куда я ступила, и я содрала себе кожу на лодыжке. Над моей головой вздымались огромные, ослепительно белые паруса. Я почувствовала себя больной, когда обеими руками схватилась за поручни и уперлась ногами о палубу.

Босоногая ортеанская женщина в рубашке и брюках перегнулась через поручни, ловко подхватила мой багаж и положила его на палубу. Она и еще одна женщина повернули стрелы шлюпочных кранов, оба мужчины поднялись по веревочной лестнице, как если бы она была самой обычной, а затем все четверо принялись поднимать шлюпку на борт.

Далекий остров поднимался и опускался в медленном ритме. Я последний раз взглянула на транспортный челнок звездного корабля, возвышавшийся над торговой станцией.

— Идите сюда! — крикнула третья женщина и показала, куда.

Я последовала за ней. Палуба была полна работающих мужчин и женщин, поэтому я старалась уйти с дороги кого-нибудь одного из них, тем самым лишь мешая кому-нибудь другому. Вверх уходили мачты. Паруса закрывали солнце и дрожали под сильным порывом ветра.