Золотой торквес - [122]

– Такой я вроде не слыхал, – заметил Имидол.

– Их боевая песня, – кисло отозвался Кугал. – Они пели ее еще в те времена, когда ты цеплялся за мамкину юбку и подчинял своей воле божьих коровок. Собственно, это даже не песня, а победная лэ. Будем надеяться, что она преждевременна.

– Но как они вообще отважились ее запеть?! – Лицо Куллукета исказилось от гнева.

– Мы им даже по числу знамен не уступаем, – подхватил Имидол. – Велтейн, конечно, сел в лужу, но Селадейр Афалийский вполне может возглавить батальон творцов.

– То, что от него осталось, – уточнил Кугал.

Стратег до сих пор хранил молчание. Он спустился чуть ниже, к площадке, где мелькали красные и фиолетовые балахоны сестер милосердия.

– Велтейн сам виноват – недооценил Пейлола, – произнес он наконец. – Ведь уже был научен горьким опытом. И не надо принижать значение катастрофы, младший брат. Ряды творцов поредели, от них осталась в лучшем случае одна четверть… А Селадейр… он не из потомства.

Куллукет проговорил каким-то слишком уж нейтральным тоном:

– Так ведь то была твоя идея… Ты велел Мерси объявить Вела вторым творцом. Вспомни, я не раз указывал тебе на его примиренческие взгляды.

– А теперь, – язвительно отметил Кугал, – наш покойный брат из Финии своими налитыми золотом гляделками обозревает фирвулагские пирушки!

– Впереди еще два раунда, – заявил оптимист Имидол. – Фиаско с кавалерией серых – простая случайность. Мы наверстаем, вот увидите.

– Реабилитационные павильоны переполнены, – предупредил Куллукет.

– Я это учел, – отрезал Ноданн. – Тяжелораненые тану и золотые люди будут переправлены в Гильдию Корректоров, чтобы полевые врачи могли заняться годными к строевой. И еще одно новшество. Куллукет, вызови на связь лорда Целителя и проинструктируй его, чтобы лучших серых бойцов помещали в Кожу. А небоеспособные тану пусть подождут. В разгар Битвы мы не можем тратить время на славных немощных ветеранов.

– Ну ты даешь, братец! – воскликнул Кугал. – Отец не простит тебе такого нарушения древних обычаев!

Но Стратег был непреклонен.

– Пришло время пересмотреть кое-какие обычаи. У нас немало забот, помимо уязвленной гордости традиционалистов и даже чести короля. Я признаю, что ошибся, назначив Велтейна на командный пост. Меня тронула его скорбь, кроме того, многие одобрили это назначение.

– Селадейр хороший вожак, хоть и не из потомства, – сказал Кугал. – Но в лице Велтейна мы потеряли верного кандидата в рыцари Высокого Стола и отныне должны будем ох как остерегаться… Это я тебе говорю, младший брат!

– Ты что, насчет Лейра? – взревел Имидол. – Я его приложу, дайте срок. А ты, братец, лучше побереги свою психокинетическую задницу!

Небо на востоке сделалось густо-фиолетовым. Над стальной гладью лагуны сияла Венера.

– Не кипятись, Имидол. Кугал прав, – хмуро бросил Ноданн. – Завтра мы должны быть крайне осмотрительны. Батальоны рассыплются, и фирвулаги наверняка отдадут приказ охотиться на капитанов. Теперь, когда мы лишились стольких творцов и серых, численное превосходство врага ляжет на нас еще более тяжелым бременем. Так что надо полагаться только на умственный перевес. Когда выйдете на поле, не допустите ошибки покойного Велтейна. Знаете, в чем он просчитался? Хотел собрать как можно больше бойцов под свое знамя. И поторопился, применил эффектную, но недальновидную тактику. Позвольте вам напомнить: в наших рядах сражается еще один любитель блефа… причем играет он на высочайшем уровне, делает самые высокие ставки.

Четверо братьев еще некоторое время обсуждали тактические и технические аспекты Битвы, пустив коней шагом. Равнину почти расчистили. Мертвых фирвулагов грузили на специальные плетеные понтоны на берегу лагуны, с тем чтобы на обратном пути сбросить в воду. Обезглавленные тела тану и людей складывали штабелями возле Великой Реторты: на исходе Битвы, в момент заклания, их прогонят через этот змеевик.

Годами яйца морских креветок и споры мельчайших водорослей ждут дождя.

Надежно укрытые соляной коркой на побережье, они уберегают крохотные капельки жизненной силы от жары, засухи, вредных химических реакций в ожидании векового ливня, смывающего весь налет с плиоценовых Кордильер и заполняющего Большое Гнилое болото.

Тогда в течение нескольких недель тысячи квадратных километров высохших озер в границах болота и сухое ложе Альборанского бассейна становятся свидетелями бурного всплеска жизни. Морские креветки, водоросли и другие простейшие водные организмы плодятся до тех пор, пока воды не иссякнут, не испарятся, оставив на их месте свежие яички и споры, погребенные под соляными отложениями до нового Шторма Века.

Но дождь не начался. Плиоценовое небо в первых числах ноября было чистым, а с горных высот в Средиземноморский бассейн по-прежнему стекала лишь жалкая струйка.

Однако же побережье наполнилось водой. Невероятными потоками она поступала неизвестно откуда.

Биллионы креветок вылупились из яичек, сожрали водоросли и поспешили отложить новые яички в более хрупкой скорлупе, учитывая увлажненную окружающую среду. Вода была грязнее, чем обычно, и принесла с собой нежелательного конкурента – океанский планктон, что вступил в борьбу с креветками за плавучую зелень и даже начал охотиться на самих ракообразных. Но безмозглые твари не сознавали ни этой агрессии, ни того, что им уже не придется выдерживать долгую засушливую спячку.