Золотой шар - [32]

На Юру Венгловского можно было положиться. И вовсе не потому что тот прошел суровую школу спорта и спецназа, просто был по натуре бывалым человеком и знал цену жизни. Калита вообще умел подбирать людей и берег их, он только к чужим относился по-свински. Свои это знали и прощали его. Правда, в последнее время он перегибает палку, думал Венгловский, как бы оправдывая командира. Но все равно не мог взять в толк, зачем нужно было посылать на заклание журналиста, ведь в трех километрах севернее был еще один мост. Пусть даже этот мост был «плохим мостом». Но ведь можно было попробовать!

Рассуждая таким образом, Венгловский споткнулся. Поперек тропинки лежал сталкер. И сразу же зашумел старый радиоактивный парк, и луна окончательно спряталась за тучи.

Калита уже был тут как тут. Присел и, повозившись над сталкером, равнодушно сказал:

— Стрела… прямо в горло. Умер мгновенно.

У Венгловского отлегло от сердца. Хотя ясно было с первого взгляда, что ловушкой здесь и не пахнет — тропинка-то была «холодной», к тому же ею давно не пользовались. Как этого бедолагу сюда занесло, надо было разобраться.

Калита тут же определил:

— Это «турист».

— Дорогой «турист», — согласился Венгловский, оценив экипировку, половину из которой можно было смело выкинуть в ближайшую канаву, как то: инфракрасный фонарик, ночной прицел, накомарник, пилу с алмазными зубцами, сапоги-скороходы фабрики «Зоря», резиновую электрошоковую дубинку, нунчаки, наручники, огромный нож и прочий хлам.

«Туристами» называли богатых экстремалов, которые ходили в Зону за приключениями. Обычно их сопровождали бывалые сталкеры, которые переквалифицировались в инструкторов. Они не светились ни у Сидоровича, ни, конечно, у военных, ни даже у северного клана, во главе которого стояла Рахиль Яковлевна Нищета. Как они проникали в Зону, какими тайными ходами и тропами, никто не знал. Шли на свой страх и риск. И шансов вернуться у них было крайне мало. Но все равно желающих рискнуть не убывало. А деньги в этом бизнесе крутились очень большие.

— Почему его не вытащили?

— А черт его знает. Может, испугались. А может… А-а-а… вот почему…

Венгловский тоже присел, потому что Калита глядел куда-то чуть-чуть назад и влево. Туда, под куст вяза, уходил свежий кровавый след. Хотя Венгловский навидался всякого, но вид и запах крови переносил плохо. Даже на войне он вырубался, когда видел развороченные животы и оторванные конечности. Поэтому и полез за Калитой не сразу, а несколько раз глубоко вздохнул, словно собирался прыгнуть в омут, и только потом сунулся в кусты. Видать, человек в горячке пробежал эти последние метры, потому что ломиться в здравом уме сквозь густой подлесок глупо.

Они увидели его тут же. Он сидел, схватившись за живот, и в нем еще тлела искра жизни, потому что тепловизор, в отличие от «туриста», показывал теплые участки кожи.

— Хемуля, — узнал Калита, сняв с человека шлем.

— А я думал, куда он пропал?

— Он мне бутылку самогона должен, — вспомнил Калита. — Мы с ним вместе начинали.

Хемуля, он же Иван Перчеклин, тоже пережил Чернобыльскую катастрофу, но, в отличие от прочих счастливчиков, сумел избежать крепких объятий государства, то бишь призыва в ряды государственных сталкеров. Ходил в Зону много лет и ничего не боялся. Все думали, что он и есть черный сталкер. Уж очень был удачлив. Считал себя равным Богу, но денег за хабар не брал. Только накладные расходы. Думал, что это грех. Работал за идею, которая виделась ему в процветании Земли, а Зону почитал как божественный дар человечеству. А потом пропал. Лет десять о нем никто ничего не слышал. Поговаривали, что ему наконец повезло, что он взял редчайший бигхабар и теперь летает в Майами и на Гавайи. Но из бывалых мало кто в это верил. А те, кто верили, говорили, что, мол, тогда он уже не жилец, потому что наверняка потерял нюх на Зону и начал себя беречь. А Зона любит смелых и удачливых. Впрочем, это не правило. Не было в Зоне правил. А те, кто устанавливали себе правила, погибали еще до того, как эти правила становились правилами.

— Поэтому и не слышал, — сказал Калита, — что «туристов» водил. Шифровался. Я таких знаю. Бегемот в прошлом году погиб. Стал сдуру вытаскивать «туриста» из «ведьминого студня», и его засосало.

Конечно, бывалые сталкеры друг друга не очень-то жаловали, но и жлобство среди них было редчайшим явлением. За жлобство оставляли в Зоне навечно. Поди потом разберись. Полиции здесь нет. Военные сюда лазают только по необходимости. А на Бога никто не надеялся.

Судя по экипировке, Хемуля действительно приподнялся. На нем была такая же мягкая броня «булат», как и на Калите, и оружие супер-пупер — штурмовая винтовка F2000. Однако ни броня, ни новомодное оружие не спасли его.

— Чем же его так? — спросил Венгловский. — Пробили «булат»?

Хотя ответ был налицо. Калита поежился. На нем была точно такая же броня, и он не хотел опробовать ее качества. Выходит, здесь, в кустах, что-то такое хоронится, о чем мы даже не подозреваем, подумал он, вытирая о Хемулю окровавленные руки. Напоследок он уколол ему промедол, чтобы тот не мучился, и они, пятясь, ушли, не забрав ни дорогой амуниции, ни оружия, словно страшась потянуть за собой эту непонятную смерть. И по тропинке они тоже не пошли, а вернулись назад, чтобы зайти со стороны реки.