Золотой ретривер - [44]

Убивай людей, кури дурь, нахер школу! Я радикал, я офигенно радикальный! Левой, правой, левой, правой.

Odd Future, Wolf Gang! Они объединились, потому что у них больше никого нет. А ты? Ты ведь тоже можешь быть одним из них, не так ли? Куда подальше копов, я охрененная рок–звезда! От мятежей и неповиновения у меня встает половой орган! К черту свиней, далеко и прямо охранников и прочих умственно отсталых! Нахер школу! Я слишком много говорю лишнего? Ну и нахрен Гарвард! У меня же нету денег. Эй, мам! У меня нет гребанного отца. Он не научил меня ничему! Алименты не приходят, этот педик до сих пор ничего мне не купил! В задницу эту жирную леди! От нас хотят, чтобы мы ходили в эти школы. Но не пошли бы они?! Они несчасны в своем гребанном колледже, изучая все это дерьмо. К черту это! Так занимайся тем, что тебя делает счастливым! Ведь, в конце концов, чья это жизнь? Твоя. Ты слышишь это? Это охеренно круто. Wolf Gang! Пошли все остальные к черту! Отстаивай что–то, заработай деньги! Я на шести футах под землей. Odd Future.

Я не говорю, что нужно выходить на улицы и делать всякое глупое дерьмо, совершать преступления. Все, что я пытаюсь сказать вам — делайте то, что хотите! Боритесь за то, во что верите! И не позволяйте никому говорить вам, что, мол, нельзя делать то, что хочется. Я гребанный единорог, и пошли козе в трещину те, кто скажет, что это не так! Wolf Gang! Нахрен вашу религию, нахер ваши мнения, нахрен ваши традиции, нахер ваши решения. Видишь, они не мои, поэтому тебе нужно отпустить их. Видишь, мы можем быть самими собой, но тебе нужно нам сообщить… Тебе нужно отпустить их…

Проснувшись около полудня, Марк пошел в ванную комнату дабы помыться, почистить зубы, после чего оделся, захватил ключи от квартиры в заложники, положив их себе в карман. Марк решился пройтись по родному городу, подарившему ему приют. Шикарный подарок, если бы Марк не был тем, кем является. Пройдя несколько кварталов, «мистер эМБи» увидел как около здания какого–то городского совета проводилась пародия на забастовку. Около семи немолодых человек, в их числе две женщины, рисовали шагами маленький круг, напевая протестанские песенки. «Снова повысили стоимость коммунальных услуг» — услышал свои мысли Марк. Он зашел в табачный магазин, находившийся через дорогу, где купил пачку «Kent».

Усевшись на лавочку неподалеку от протестующих, Марк закурил, прищуривая один глаз от потока дыма. Ирония взяла верх, после чего Марк начал кривляться, сворачивая ладони в трубочку и приставляя их к глазам, изображая театральный бинокль. Один из протестантов заметил это, но лишь неслышимо хмыкнул и продолжил топтаться на месте. Все не сообразив суть его вчерашнего желания закурить, Марк кинул бычок вместе с целой пачкой. В конец танцы надоели и он двинулся дальше.

Походив минут десять–пятнадцать, Марк не заметил как он далеко отдалился от дома. Пустующие дома, напоминавшие лица людей, страдающих от жуткой душевной болезни. Заброшенный сарай на городской окраине, чья дверь медленно поворачивалась на ржавых петлях, открывая темноту, пряча, снова открывая. Детская площадка с медленно вращающейся каруселью, которую никто не раскручивал — ни дети, ни ветер. При ее движении невидимые подшипники громко скрипели. Однажды я увидел грубо вырезанного из дерева Иисуса, плывшего по реке, и который исчез в тоннеле. Длиной три фута. С оскаленными зубами. В терновой короне, сдвинутой набок и съехавшей на лоб. С кровавыми слезами, нарисованными под странными белыми глазами. Этот Иисус напоминал колдовской фетиш. На так называемом Мостике влюбленных в парке Победы, среди надписей о школьном духе и вечной любви, кто–то вырезал: «Я скоро убью свою мать», а ниже кто–то другой добавил: «Давно пора она уже вся прагнила от балезней». Как–то, шагая по восточной Пустоши, я услышал жуткий визг, поднял голову и увидел силуэт тощего мужчины, стоявшего на эстакаде железной дороги не так далеко от меня. Он поднимал и опускал руку с зажатой в ней палкой. Визг прекратился, и я подумал: Это собака, и он ее прикончил. Привел туда на веревке и бил, пока она не подохла. Разумеется, я никак не мог этого знать… И, однако, знал. Не испытывал ни тени сомнений.

Нужно было зайти по нужде в туалет. Дверь «Сонного серебряного доллара» находилась ближе всего. Рывком распахнул ее, я влетел в полумрак и дрожжевой запах пива.

Зал пустовал, если не считать мужчины, сидевшего за пустым столиком, и бармена, который склонился над стойкой, решал кроссворд в утренней газете. Бармен вскинул голову, посмотрел на меня.

— Туалет. — прохрипел я.

Он указал вглубь зала, и я помчался к дверям с надписями «Мальчишки» и «Девчонки». Атаковал первую, как нападающий футбольной команды, вырвавшийся в открытую зону.

Когда я вышел, увидел единственного посетителя бара, удивленно наблюдавшего за моим рывком к туалету. Но посетителя ли? На столике перед ним ничего не стояло. Он просто сидел. Через несколько минут он вышел. Я прямиком направился к бармену.

— Этот парень. Кто он?

Бармен оторвался от кроссворда.

— Никого не видел.

Я достал бумажник, вытащил пресловутую пятидесятку, положил на стойку возле подставки под пивную кружку с рекламой «Budweiser».