Золотой отсвет счастья - [12]
— Так-так! И что же потом? — наступал Кинкейд. — Потом, наверное, надо будет тебя стукнуть и забрать себе все золотишко.
— Или мне надо будет во сне прикончить тебя, — подхватила Бесс. — Но ни ты, ни я не сделаем этого. Панама в руках испанцев, нам обоим придется там несладко. А уж когда мы доберемся до английских владений, у тебя не будет необходимости грабить меня. Денег твоих хватит тебе на всю жизнь. Честных денег. Они позволят приобрести то, чего ты никогда не имел…
Лицо Кинкейда окаменело. Бесс понимала, что ходит сейчас по острию ножа, однако только этим можно было задеть Кинкейда за живое.
— …Добрую репутацию, уверенность, покой — и землю, которую никто уже у тебя не отнимет. Мэриленд — прекрасный край, чтобы начать новую жизнь.
— Я хочу, чтобы с меня сняли цепи.
Это не была просьба. Это был приказ. Бесс кивнула.
— Ты можешь ходить по всему поместью. Но моих владений пока не покидать! А то почти все соседи считают, что ты слишком опасен, чтобы жить на белом свете.
— Мне нужна нормальная одежда и оружие.
— Одежду ты получишь. Оружие подождет до отъезда в Панаму. Я полагаю, с нами поедут еще шесть человек. Ты будешь…
— Ну, нет. Только ты и я. Тайком провозить к испанцам целое войско? Нет уж, увольте. Команду мы наберем на месте. А до Панамы — вдвоем. И ты никому не скажешь, куда и зачем мы отправляемся. Поняла? Никому и ничего. Ни слова.
— Почему? — спросила Бесс.
Сама она прекрасно понимала, что болтать о своих планах глупо и опасно, но ей было важно, чтобы Кинкейд продолжал говорить. Так она могла бы побольше узнать о нем, разобраться в его мыслях. Уж если она собирается доверить этому человеку свою жизнь, свое состояние, придется…
— Если ты настолько глупа, чтобы не понимать очевидных вещей, боюсь, дни твои кончатся печально, — резко сказал Кинкейд. Он потряс закованными руками. — Я повторяю, пусть меня освободят. Тогда можно будет дальше обсуждать твой безумный план.
Бесс взглянула ему в лицо.
— Вот еще что, шотландец. Я хочу, чтобы моя лошадь была возвращена. Она мне дорога, и пока ее нет в этой конюшне, я в Панаму не еду.
— Насчет лошади я уже все сказал. Спрашивай теперь у «госпожи» Поллот.
— Нет, Кинкейд, — решительно возразила Бесс. — Ты ограбил меня, ты и вернешь Джинджер.
Кинкейд сжал губы.
— Вот оно что. Испытание. Вероятно, мне следует из кожи вон вылезти. Но что я могу сделать, если ты не велела покидать поместье?
— Я поеду с тобой. — Бесс повернулась, чтобы уйти, но потом все же произнесла: — И предупреждаю, если ты предашь меня, я пристрелю тебя, как бешеную собаку.
— Хорошо сказано, красотка.
— Не хочу, чтобы ты недооценивал меня, — добавила Бесс.
Кинкейд помедлил с ответом, и Бесс вдруг услышала, что дождь все еще барабанит по крыше.
— Как можно? — иронически сказал он.
— Сегодня же охрана будет снята. Тебя освободят. Где ты будешь жить, определим утром. Весь завтрашний день можешь отдыхать. После этого мы отправимся за моей лошадью.
Кинкейд с издевкой ответил:
— Слушаюсь! Одно ваше слово, госпожа хозяйка. Кивком головы Бесс прервала его и пошла к двери.
И тут он услышал ее легкий смешок, который больно уколол его гордость.
Черт бы побрал эту бабу! Надо же, какая цаца, про себя бранился Кинкейд. Его исполосованная спина все еще болела. Такого унижения он ей никогда не простит. Он всегда платит обидчику сполна. И неважно, в штанах он или в юбке. Он ей отомстит!
Ну, дела! Кинкейд все не мог успокоиться. Конечно, сам черт не позавидовал бы такой сделке. Но отыщут они клад или нет, ясно одно: подневольным батраком он больше не будет. Никто больше не посмеет подвергнуть его телесному наказанию. Он будет свободен. Чего бы это ни стоило… А боль и унижения пусть переживают теперь другие.
Кинкейд хранил гробовое молчание, когда стража пришла снять с него оковы. Звякнули, упав на пол, цепи, Кинкейд решительно отодвинул часовых и быстро вышел из «камеры».
На улице хлестал ливень. Ворчал гром. Вспыхивали молнии. Сорванные с деревьев листья ветер хороводил по двору. Под ногами хлюпали лужи, неслись потоками грязные ручьи. Но Кинкейду не было дела до этого. Не заметил он, и как мгновенно промокла его одежда. Он поднял лицо к небу. Дождь остужал голову, приводил в порядок мысли. Кинкейд вдохнул полной грудью, вкушая терпкие и сладкие ароматы хвои, влажной земли, морского ветра.
От скотного двора тянуло навозом, домашними животными, сеном… Это вызвало целый поток бессвязных воспоминаний… Детство… Шотландия… Одиночество Ирландия… Франция… Америка… В дождь скотный двор везде пахнет одинаково. Слава Богу, что сейчас он видит только огонь небесный, слава Богу, не горят дома… Слава Богу, он слышит только звуки грозы, слава Богу, не вопит истошно скотина, не кричат в истерике женщины.
Сколько ребятишек учились складывать, прибавляя на пальчиках очередную украденную лошадь… или отнимать, не досчитавшись одного из своих близких… Все это было в его детстве! Дождь, грязь, смерть…
А потом годы наемничества… Служи тому, кто платит, шагай в палящий зной, ползай по грязи, рули направо и налево, плавай в потоках крови, продирайся сквозь джунгли… Это нельзя было назвать ни честным боем, ни справедливой войной, ни открытым поединком.
Окруженная роскошью древней Александрии, принимающая ухаживания могущественных мужей мира, аристократка Роксана утратила память о своем прошлом. Ее заставали врасплох вспышки воспоминаний о красавце-мужчине и младенце, которого забирали из ее любящих рук… Но сердце подсказывало ей, что однажды она вспомнит все и сможет найти ключ к разгадке мучивших ее тайн.
Юная Кэтлин обвенчалась с Шейном Макенной незадолго до его отъезда в Америку – и утешилась обещанием, что муж очень скоро вызовет ее к себе. Однако ей пришлось ждать долгих восемь лет...В мужественном ковбое трудно, почти невозможно узнать тихого паренька, которого Кэтлин любила с детства. Этот мужчина, переживший множество опасностей и закаленный как стальной клинок, может внушить женщине опасение, робость – но может и пробудить в ней зрелую, властную страсть!
Непросто было Александру Македонскому покорить сердце красавицы Роксаны, принцессы одного из завоеванных им царств. Роксана не уступала умом, обширными познаниями, воинскими талантами мужчинам, и самым грозным ее оружием была красота.Искусный любовник, царь пробудил в ней страсть, но сердце свободолюбивой принцессы принадлежало другому. Лишь испытав тяготы военных походов и коварство закулисных интриг, герои поняли, что сама судьба свела их.И в царских покоях, и в лагерных палатках они любили друг друга вопреки всему миру, не признающему их право на любовь.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Забота благородного виконта Десфорда о судьбе юной Черри Стин неожиданно перерастает в страстную любовь. Но на пути к счастью встают родственники Черри, и в результате Десфорд рискует лишиться и любимой, и своего состояния. Удастся ли виконту преодолеть все препятствия, вы узнаете из романа «Крошка Черити».
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Начало XX века. Молодая провинциалка Анна скучает в просторном столичном доме знатного супруга. Еженедельные приемы и роскошные букеты цветов от воздыхателей не приносят ей радости. Однажды, пойдя на поводу у своих желаний, Анна едва не теряется в водовороте безумных страстей, но… внезапно начавшаяся война переворачивает ее жизнь. Крики раненых в госпитале, молитвы, долгожданные письма и гибель единственного брата… Адское пламя оставит после себя лишь пепел надежд и обожженные души. Сможет ли Анна другими глазами посмотреть на человека, который все это время был рядом?
Даже лишившись родины, общества близких людей и привычного окружения, женщина остается женщиной. Потому что любовь продолжает согревать ее сердце. Именно благодаря этому прекрасному чувству русские изгнанницы смогли выжить на чужбине, взвалив на себя все тяготы и сложности эмиграции, — ведь зачастую в таких ситуациях многие мужчины оказывались «слабым полом»… Восхитительная балерина Тамара Карсавина, прекрасная и несгибаемая княжна Мария Васильчикова — об их стойкости, мужестве и невероятной женственности читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…