Золотой момидзи. История о незавершённом расследовании - [51]

Можно только предположить, что племена этих «прояпонцев» происходили из некоего древнего родового корня, следы которого теряются в европейской части России или на её сибирских просторах.

Эти люди были со светло-бледным оттенком кожи, характерными, хоть и едва заметными, монгольскими веками над глазами, тонкими и продолговатыми чертами лица и носа, слегка курчавыми тёмными волосами. Как правило, рост японцев этого типа заметно выше среднего в сравнении с островными жителями. Облик «японцев-европейцев» отмечен неким налётом аристократизма.

Внешние обстоятельства существенно отличают их от большинства островитян-аборигенов, пришедших когда-то в Японию из Китая и Кореи, а также с островов Южной Азии, в частности Полинезии.

Для европейцев все азиаты, не только японцы, на одно лицо. Но исследователи-антропологи выделяют среди жителей японских островов три базовых типа.

Во-первых, это люди с ярко выраженными монголоидными чертами: широкий овал лица, узкий разрез глаз с характерным веком, прямые и жесткие иссиня-чёрные волосы, достаточно высокий рост.

Другой тип — японцы, в основном попавшие на острова из континентальных Китая и Кореи: с более светлой кожей, слабым волосяным покровом, тонкой костью, продолговатым овалом лица.

«Южные» же японцы имеют миндалевидные глаза, курчавые волосы, невысокий рост.

Конечно, со временем миграция и урбанизация заметно перемешали эти классические типы. Но всё же при знакомстве с японцем не так сложно определить его фурусато (родные края) на островах. Сами островитяне по указанным внешним признакам безошибочно идентифицируют происхождение соотечественника. К тому же, иероглифическое написание фамилии японца подскажет, из какой местности его предки.

Если среди фамильных знаков есть иероглиф «уми» («море»), «яма» («гора»), «мори» («лес») и тому подобные указатели принадлежности, с большой долей вероятности можно предположить, что предки человека изначально проживали, соответственно, на побережье, в горной или лесистой местности.

Зная об особенностях своей внешности, Исида всегда носил европейский костюм, пошитый в «голландских» ателье Иокогамы. А также небольшие усики, ещё более выделявшие его среди безусых соотечественников.

Надо отметить, что после реставрации или, как говорят сами японцы, революции Мэйдзи в 1868 году, в островной империи начался период быстрой вестернизации.

Подражание европейским манерам стало повальным увлечением в новой столице (до этого Токио назывался Эдо, а столица находилась в Киото). Во всём поведении образованных японцев сквозило желание показать, что их страна — тоже современное (в западном понимании) цивилизованное государство. Достойное того, чтобы с ним общались как с равным себе партнёром.

В те годы облачение в европейские одежды и демонстрация западных причёсок воспринимались как проявление культурной открытости…

Но не внешность была главным, что выделяло Исиду.

За свою карьеру, сначала в качестве судьи в префектуре Кагосима, затем прокурора в разных городах Японии, он заработал прочную репутацию неподкупного, принципиального прокурорского работника.

Друзья и недруги зачастую называли его чёртом. Отмечая тем самым неистовость в ведении следствия и отсутствие у него каких-либо намёков на поиск компромиссных решений с лицами, в решении судьбы которых он как следователь принимал деятельное участие.

Вот и в этот раз, с подачи давнего приятеля-земляка Томбы, ему попало в руки это заявление.

После его прочтения и непродолжительного первого знакомства и разговора с заявителем Микамэ он сразу понял, что будет вынужден уже в ближайшее время возбудить уголовное дело по факту событий, изложенных автором документа. Текст искового прошения излагался им следующим образом:

«Заявитель: Тосихару Микамэ

Ответчики: Гиити Танака

Хандзо Яманаси

Суть обвинения: заявитель, являясь с 1920 года казначеем Секретариата министра сухопутных войск от интендантского отдела 1-ой дивизии, выдвинул, в соответствии со статьей 269 Уголовно-процессуального кодекса, следующие обвинения в отношении проводившихся в Министерстве сухопутных войск нижеперечисленных действий, которые возглавлял генерал и барон Гиити Танака.

1. Фамилии офицеров, имеющих, к моменту прикомандирования Микамэ к месту службы в 1920 году, непосредственную связь с обвинениями:

министр сухопутных войск — Гиити Танака,

заместитель министра — Хандзо Яманаси,

начальник военного управления — Наокадзу Сугано,

старший адъютант — Наосукэ Мацуги.

Одновременно с заявителем к Секретариату министра был прикомандирован казначей 1-го разряда сухопутных войск Тоёсабуро Эндо, который, вместе с Микамэ, состоял штатным казначеем Секретариата.

2. На момент подачи заявления (август 1920 года) в расположенном в комнате казначеев сейфе находились документы, свидетельствующие о наличии срочных вкладов на общую сумму не менее восьми миллионов иен. Фамилии вкладчиков: Гиити Танака, Хандзо Яманаси, Наокадзу Сугано, Наосукэ Мацуги.

3. Среди банков (по-японски — «гинко»), где хранились вклады: «Мицубиси гинко», «Мицуи гинко», «Ясуда гинко», «Касима гинко», «Нихон когё гинко» (Промышленный банк Японии).