Золотой момидзи. История о незавершённом расследовании - [43]

— Тема для журналиста интересная, хотя божественная царская власть, по-видимому, канула в вечность. Однако заранее хочу предупредить — опубликовать материал по тематике интересующих вас переговоров непросто, нашего читателя это занимает в малой степени, да и требуется согласие военного ведомства, — как бы извиняясь, сообщил корреспондент.

— Томба-кун! Я к тебе не с просьбой о публикации, — по-приятельски продолжил разговор Алтунин. — Просто хотел увидеть тебя и заодно поинтересоваться, как удалось добраться до родины. Ведь тебе пришлось отплывать на острова вместе с нашим генералом Розановым. О нём во Владивостоке многие говорят, что он похитил золото из государственного банка. И вывез его в Японию на императорском военном корабле. А это, надеюсь, ты понимаешь, мне интересно уже как сотруднику финансового ведомства. Есть ли правда в слухах о хищении золота?

Журналист слегка призадумался, затем сказал:

— Мой отъезд на военном судне — дело случая. Хотя он помог написать в газету небольшую заметку об обстоятельствах бегства вашего генерала из Владивостока. Эта загадочная история с его прибытием на императорский крейсер «Хидзэн» больше напоминает детективный рассказ.

Сначала весь Владивостокский порт и Адмиральский причал были оцеплены японскими солдатами, которые никого не подпускали к судну. Затем Розанов, по непонятной причине одетый в японский военный мундир, но сопровождаемый офицерами его штаба, проследовал на корабль. Среди японцев, обеспечивающих отплытие крейсера, я узнал только полковника Идзомэ. Он, как и я, неплохой русист, но служит в военной разведке.

Далее Томба напрямую спросил:

— Так что, тебя интересуют обстоятельства вывоза Розановым золота из России? — и, не дожидаясь пояснений со стороны собеседника, приступил к изложению своей версии:

— Действительно, на крейсер солдатами загружались многочисленные банковские ящики и мешки. Этот багаж прибыл в порт также под охраной японских военнослужащих численностью не менее роты. Однако было ли это золото или нет, ответить затрудняюсь. Но внешний вид упаковочной тары имел стандартную банковскую маркировку. Да и переносившие её японские солдаты не скрывали, что вес груза достаточно велик для них. К примеру, ящики несли вдвоём, а то и втроём.

Кроме того, — продолжил Томба, — предполагаю, что столь грандиозную охрану могли обеспечить лишь при вывозе «золотых» ящиков и мешков. Но о характере груза, естественно, в порту никто не распространялся. О нём я узнал по прибытии в Токио от моего друга, который и рассказал мне о золоте и о том, что беглый генерал, распродав его, открыл свой личный счёт в японском банке. На астрономическую сумму в 55 миллионов иен!

— Скажи Томба-сан, а мог бы я переговорить с твоим другом по этому вопросу?

— Сейчас ответить не смогу, тем более за товарища. Ты ведь понимаешь, — пояснил Томба, — есть журналистская этика и обязательства не раскрывать источники информации. Хотя мне и самому интересно, как это иностранному генералу удалось положить золото в японский банк, — ухмыльнулся и резюмировал корреспондент.

Задумавшись, он затем озвучил логически следовавший вывод:

— Однако если это соответствует истине, то я стал невольным свидетелем преступления, в том числе и со стороны моей достопочтимой империи. Но больше всего тогда и сейчас меня потрясает даже не это, а то, как наши власти обошлись с русскими беженцами…

Ты знаешь, — уже взволнованно обратился японец к Алтунину, — я был очевидцем прибытия в порт Цуруга около 700 русских подданных с пароходами «Орёл» и «Якут». В феврале, а у нас, ты знаешь, это нетёплый месяц, в течение недели власти империи не давали им разрешения на сход с кораблей, поскольку беженцы не имели соответствующих паспортов и средств на существование. Эти несчастные, а среди них было много стариков, женщин и детей, просто голодали и болели на кораблях. Насколько я знаю, ваше посольство пыталось облегчить их участь. Но ничего сделать не смогло.

В итоге беженцы молчаливо и безропотно сносили все унижения. Оба судна были вынуждены отплыть из японского порта и продолжить плавание в открытых водах в качестве скитальцев…

Забыть такое сложно. Тем более, как утверждают наши власти, мы вроде союзники. На фоне миллионов генерала Розанова и обстоятельств его прибытия в Японию данное происшествие вызывает возмущение. Да это и мне интересно, хотя бы как журналисту, — подчеркнул Томба и заявил: —Я всё же попробую организовать тебе встречу с моим другом, но сам на ней присутствовать не смогу.

Дай мне номер телефона для связи с тобой. Если мой товарищ согласится, он сам перезвонит тебе, сославшись на меня, — предложил корреспондент и завершил разговор японской поговоркой: — «Ити ка бати ка».

Что по-русски означает «была не была», «пан или пропал»…

После того как японец покинул кафе, отправившись в свою редакцию по каким-то срочным делам, Алтунин ещё некоторое время сидел за столиком, предаваясь размышлениям.

«Всё-таки жизнь — вещь сложная и удивительная, — подметил простую истину разведчик, — иногда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь. Ведь сколь длительное время я изучал Томбу во Владивостоке с прицелом на его вербовку. Однако так и не пришёл к однозначному выводу, пойдёт ли он на сотрудничество с нами. А вот здесь, на чужой для меня земле, мы встретились с ним как старые приятели. И он, если судить по его реакции, сразу согласился оказать помощь. Недаром говорится, что для познания души японца, необходимо съесть с ним не одну чашку риса…