Золотой дракон - [23]

– Туда, вон видишь – выступ, поплыли.

Нас потряхивало от холода. Вода была холодной, так что толком отдохнуть мы не смогли, так как боялись, что ноги сведет судорогой, и мы, вообще, никуда не выплывем. Нет! Доплывем, не можем не доплыть! Но вот потом придется подтягиваться, так как выступ был довольно высоко. Надеюсь, сил хватит. Доплыли. А сил не хватало. Вернее, может и хватило бы, но руки так замерзли, что пальцы не слушались, и ухватиться за выступ я так и не смогла. Зато у Фира легко все получилось. Хоть я и видела, что он так же дрожал, как и я, но ему это все никак не помешало. Он ухватился руками, подтянулся и вылез. А потом свесился вниз и меня подтянул, можно сказать, что вытащил за руку.

Было очень холодно и каждое движение вызывало новый поток холодной дрожи. Хотелось сесть, скрутиться плотнее калачиком и отдохнуть. Все больше и больше усталость брала свое. Но останавливаться Фир так и не позволил – протащил еще метров триста, не меньше, и только тогда остановились. Я устало опустилась, на ближайший камень. А Фир, тем временем, стащил рубаху, вытащил свой нож и обрезал свою косу. Коротко, возле самого затылка, а потом еще раз – собрал свои волосы в хвост на макушке и еще раз обрезал. Получилось совсем коротко и очень неровно, а еще, совсем неправильно. Потом он подошел ко мне, и обрезал так же и мои волосы. Сначала я хотела увернуться, зачем столько отращивала-то, если вот так обрезать. Да и потом сам же настаивал, а тут так взять и обрезать. Но вот шевелиться совсем не хотелось, было лень и очень холодно. Да и как-то стало почти все равно, ну и что, что обрезал, сама же хотела. Все на что меня хватило, это хрипло выдавить из себя:

– Зачем?

– Чтобы ж-ж-жит-т-ть д-д-долго и счастлив-в-во. В-в-включ-чай м-мозги, Кьярус-с-сь, в т-т-такой холод-днющей пещер-ре не поможет д-даже эльфийская регенерац-ция. Ум-м-мрем от холода за с-считанные часы.

Нетронутыми оказались только косички. Все волосы он бросил на свою рубаху. Замотал и спрятал в сумку.

– Не сиди. Д-давай, переодевайся, а я пока з-займусь костром. А потом ты мне должна будешь помочь. Давай, не сиди, мышонок. Да и Киша позови, хватит ему прятаться, как раз полезен будет.

Пока я с трудом, так как пальцы от холода все еще не слушались, переодевалась, Фир успешно развел огонь. Сходил, набрал воды и поставил котелок на огонь, накидал туда каких-то травок, расстелил одеяла. Приготовил бутылочки с настойками и коробочки с мазями. Потом стал снимать с себя мокрую одежду. Смотреть на голого Фира, было как-то неудобно, и я закрыла глаза. Это было так правильно – сидеть с закрытыми глазами. Я так устала. Чуточку отдохну. Так меньше чувствуется холод. Совсем не холодно уже почти.

– Не спи-и-и!!! – проорал Фир прямо над ухом, тряся меня за плечи.

Сам он уже успел натянуть штаны и стоял по пояс голый передо мной. Новая туника и свитер лежали неподалеку.

– Ре-ек, – позвал он.

– Что? – а потом моя челюсть оказалась в районе пола пещеры.

На спине Фира появился тингу: большой, почти на всю спину, золотой, с белыми лапками и кисточками на ушках. А еще, у него были крылья. Красивые, белые крылья.

Я застыла, глядя на это божественное существо. Киш на спине недовольно завозился.

– Рек, – только и сказал Фир. В следующую секунду тингу выпрыгнул со спины Фира. Потянулся. Расправил крылья и взлетел. Полетал под потолком пещеры и аккуратно спустился. И так ехидненько уставился на меня. Вот что хозяин, – что звереныш. Вредный и ехидный.

Отвечать что-то вредному эльфу и не менее вредному тингу, мне не хотелось, и я показала им язык, тем самым выразив весь свой протест.

Фир молча, подошел и поцеловал в висок.

– И я тебя люблю, мышонок. А теперь, Кьяра, твоя очередь. Давай, помогай. Знаешь, как делать. Сначала настойкой, потом мазь и перевязать.

Я, молча, кивнула. Все же его ранили, и даже его регенерация не особо помогла пока что. Или она помогла, а там все было намного хуже. Тогда, выходит, он меня обманул, чтобы не волновать. Вредный, вредный эльф. А еще, оказывается, у него тоже есть тингу, а он молчал. Вот нечестно.

– Не обижайся. Такие знания бесценны, их принято скрывать. Так как они могут спасти жизнь, и не раз. Тебе тоже Киша придется скрывать. Ты же помнишь, я тебе уже об этом рассказывал.

Ну да, рассказывал, но все равно было неприятно, что он от меня что-то скрывал, я же ему все-все рассказываю.

– Да знаю, знаю, – проворчала я. Перевязывать Фира и обрабатывать ему раны, было больно. Мне больно. Глядя на его раны, у меня все внутри сжималось, и болело от его боли. Я старалась, как можно осторожнее прикасаться к нему, чтобы не причинить лишней боли.

– Давай быстрее, Кьяра, я тут замерзну. Не бойся дотронуться до меня, не покусаю.

– Извини, – сказала я и стала действовать более уверенно. Вскоре, с раной на руке было покончено, я ее не слишком туго перевязала. С плечом было сложнее – там была стрела. Фир ее обломал, конечно, чтобы она так сильно не беспокоила его, но все равно, древко ее все еще торчало. Немного нижи и левее, и, наверняка, попали бы в сердце. Мне стало как-то совсем нехорошо от этой мысли. Вытащила стрелу, обработала и эту рану. Оставалась еще одна. Под левой рукой был порез, довольно глубокий, ладони полторы. Ну вот, осталось перевязать и все.