Золотоискатель - [40]

Тут капитан отдает приказ убрать все паруса и спустить на воду пирогу. Я смотрю в темную воду — глубина в этом месте не больше десяти морских саженей — и содрогаюсь при мысли о зеленых тенях акул, что рыщут здесь в ожидании очередного кораблекрушения.

Но вот пирога спущена на воду, и капитан с неожиданной ловкостью первым соскальзывает в нее по веревке, за ним — четыре матроса. Безопасности ради экипаж отправится на берег двумя группами, я буду во второй. Перегнувшись вместе с моряками через фальшборт, я смотрю, как пирога направляется к проходу в бухту. Держась на гребне высокой волны, она входит в узкий пролив между черными рифами. Соскальзывает с волны вниз, на миг исчезает из виду, но затем появляется вновь, уже по ту сторону барьера, в тихих водах лагуны. И там уже спокойно бежит по направлению к молу, где ее поджидают островитяне.

Оставшиеся на борту «Зеты» не могут дождаться своей очереди. Солнце уже почти село, когда под радостные крики моряков пирога возвращается обратно. Настал и мой черед. Вслед за рулевым я спускаюсь по канату в пирогу, за мной — еще четыре матроса. Мы гребем, не видя хода в лагуну. Рулевой правит стоя, чтобы лучше направлять лодку. По рокоту волн мы понимаем, что отмель совсем близко. И правда, я вдруг чувствую, как быстрая волна приподнимает лодку и в один миг переносит через узкий проход между рифами. Вот мы уже по ту сторону барьера, в лагуне, в нескольких морских саженях от длинного кораллового мола. Рулевой велит причалить неподалеку от песчаного пляжа, куда приходят умирать волны, и мы швартуемся. Матросы с криками выпрыгивают на мол и растворяются в толпе местных жителей.

Я тоже схожу на берег. Кругом полно чернокожих женщин, детей, рыбаков, есть и индусы. Все с любопытством поглядывают на меня. Должно быть, этим людям нечасто доводится увидеть белого, кроме разве что капитана Брадмера, который заходит сюда, когда есть груз. Впрочем, я, с моими длинными волосами, бородой, обожженными солнцем лицом и руками, грязной одеждой и босыми ногами, для белого выгляжу по крайней мере странно. Особый интерес я вызываю у ребятишек, которые, не скрываясь, смеются, глядя на меня. По пляжу бродят собаки, тощие черные свиньи, семенят в поисках соли козы.

Солнце скоро сядет. Где-то за островами, над кокосовыми пальмами желтеет небо. Где переночевать? Я готов уже расположиться на ночлег прямо тут, на берегу, среди пирог, но капитан Брадмер предлагает пойти с ним в отель. Мое удивление при слове «отель» вызывает у него смех. На самом деле отель — это старый деревянный дом, хозяйка которого, наполовину негритянка, наполовину индианка, сдает комнаты редким путешественникам, заброшенным судьбой на Агалегу. Говорят, однажды она даже приютила у себя главного судью Маврикия во время его единственного визита на остров в 1901 или 1902 году. На ужин она подает нам карри с крабами, показавшееся мне совершенно восхитительным — особенно после скудного меню кока-китайца с «Зеты». Капитан Брадмер в ударе, он расспрашивает хозяйку о местных жителях, рассказывает мне о Хуане де Нова, первооткрывателе Агалеги, и о французском колонисте, некоем Огюсте Ледюке, организовавшем здесь производство копры, которое стало единственным источником средств существования для островитян. Правда, сейчас на островах-близнецах добывают еще и древесину ценных пород: красное дерево, сандал, эбен. Он рассказывает о Гикеле, управителе колонии, который основал здесь больницу и взялся развивать в начале нашего века экономику. Я хочу воспользоваться продолжительной стоянкой — Брадмер только что сказал, что собирается загрузить на судно сотню бочонков кокосового масла, — чтобы побывать в местных лесах, которые считаются красивейшими в Индийском океане.

Покончив с ужином, я иду в отведенную мне комнатушку, в самом конце дома, и укладываюсь на кровать. Несмотря на усталость, мне не спится. После стольких ночей, проведенных в душном трюме, покой, царящий в этой комнате, действует мне на нервы, я все еще невольно ощущаю, как меня качают волны. Я открываю ставни, чтобы глотнуть ночного воздуха. Снаружи крепко пахнет землей, ночь наполнена пением жаб.

Как не терпится мне снова вернуться в океанскую пустыню, услышать рокот разбивающихся о форштевень волн, звенящий в парусах ветер, оказаться между небом водой, ощутить бездонность глубины, насладиться музыкой разлуки! Сидя у раскрытого окна на старом продавленном стуле, я вдыхаю запахи сада. Я слышу голос Брадмера, его смех, потом смех хозяйки. Похоже, им очень даже весело… Какая разница? Кажется, я так и заснул, упершись лбом в подоконник.

Понедельник утром

Я иду по южному острову — тому, на котором расположен поселок. Острова-близнецы, образующие архипелаг Агалега, вместе взятые, не превосходят размерами округ Ривьер-Нуар. Однако после нескольких дней на «Зете», где единственный мой моцион заключался в перемещении из трюма на палубу и с кормы на нос, и эти расстояния кажутся мне немаленькими. Я шагаю через раскинувшиеся, сколько хватает глаз, плантации кокосовых и масличных пальм, медленно ступая босыми ногами по изрытой земляными крабами песчаной почве. Кругом стоит непривычная тишина. Сюда не доносится шум моря, только ветер шелестит в листьях пальм. Несмотря на ранний час (когда я вышел из отеля, все еще спали), становится жарко и душно. В прямых аллеях нет ни души, и, если бы сама регулярность посадок не выдавала присутствия человека, можно было бы подумать, что остров необитаем.