Золотоглазые - [33]

В это время квартет повернул за угол и исчез из его поля зрения. Он достиг поворота, когда его обогнала машина, и затем он увидел то, что произошло.

Автомобиль открытый, с двумя сиденьями, маленький, ехал довольно медленно, но как раз на повороте Дети остановились. Они стояли посреди дороги, обсуждали, в какую сторону идти.

Водитель сделал все возможное. Он повернул вправо, чтобы не задеть Детей, и ему это почти удалось. Еще несколько дюймов — и он бы благополучно проехал мимо, но этих дюймов не хватило, и его левое крыло зацепило одного из Мальчиков, отбросив от дороги на ограду соседнего коттеджа. Этот момент запечатлелся у Зеллаби, как в фильме: Мальчик у ограды, трое других Детей, словно окаменевших на своих местах, молодой человек в машине, пытающийся выровнять ее. Остановилась ли машина, Зеллаби не знал, но если и остановилась, то на какое-то мгновение, затем мотор вновь взревел, машина рванулась вперед. Водитель нажал на педаль, автомобиль помчался прямо, разогнался и врезался в церковь, а водителя выбросило вперед, и он ударился о стену.

Все что-то кричали, несколько человек бросились к машине, но Зеллаби не сдвинулся с места. Он стоял, оглушенный происшедшей на его глазах катастрофой, глядя на желтые языки пламени и желтый дым, поднимающийся от машины. Он усилием воли заставил себя повернуться и посмотреть на Детей. Они смотрели на обломки с одинаково напряженным выражением на лицах. Но Зеллаби не удалось хорошенько рассмотреть их: все трое одновременно повернулись к Мальчику, который, постанывая, лежал у ограды.

Зеллаби почувствовал дрожь во всем теле. Он с трудом преодолел несколько ярдов, отделявших его от скамейки, сел на нее, облокотившись на спинку, чувствуя приступ отвратительной слабости.

О дальнейших событиях я узнал не от Зеллаби, а от миссис Уильямс из «Косы и Камня».

— Я слышала, как машина промчалась мимо, затем услышала грохот и выглянула в окно. Люди бежали в сторону церкви. Затем мимо, пошатываясь, прошел мистер Зеллаби. Он сел на скамейку. У него был такой вид, будто он вот-вот потеряет сознание. Я выбежала к нему. Действительно, он находился почти в бессознательном состоянии. Но все же он сумел произнести два слова: «таблетки» и «карман». Я достала, он тут же принял две, но ему не помогло, и я дала еще две. На нас никто не обратил внимания. Все бежали к месту аварии. Таблетки немного помогли, я провела мистера Зеллаби в дом и уложила на кушетку. Он сказал, что скоро все будет в порядке, а я вышла узнать, что случилось с машиной.

Вернувшись, я увидела, что лицо его не так бледно, но он все лежал, силы не возвращались к нему.

— Извините за беспокойство, миссис Уильямс. — сказал он.

— Наверное, лучше позвать доктора, мистер Зеллаби. — он отрицательно покачал головой.

— Нет, не надо, мне уже лучше.

— Думаю, вам следует обратиться к врачу.

Он еще раз покачал головой и сказал:

— Миссис Уильямс, вы умеете хранить секреты?

— Как и все, — ответила я.

— Тогда я вам буду очень признателен, если никто не узнает о моем состоянии.

— Ну, я не знаю, — сказала я, — По-моему, вам все же следует обратиться к врачу.

Он вновь покачал головой.

— Я уже был у многих врачей, дорогих и очень чопорных. Но ни один не назвал мне средство против старения. Вы же знаете, и машина изнашивается.

— О, мистер Зеллаби… — начала я.

— Не огорчайтесь, миссис Уильяма Я еще достаточно крепок. Но я думаю о тех, кто любит нас. Стоит ли их лишний раз расстраивать? Это жестоко. Вы согласитесь со мной?..

— Я согласна, если вы уверены, что с вами ничего серьезного.

— Я уверен, совершенно уверен. Я и так ваш должник, миссис Уильямс, тем не менее хочу попросить вас еще об одном одолжении: не упоминайте о том, что со мной случилось. Хорошо?

— Договорились.

— Спасибо, миссис Уильямс.

— Вы видели что произошло? — спросила я. — Достаточно, чтобы получить инфаркт.

— Я не заметил, кто сидел за рулем.

— Молодой Джим Паули. С фермы Дарк.

— Я помню его, хороший парень.

— Да, сэр. Милый мальчик Джим. Не из тех, теперешних, сумасшедших. Не могу понять, как он мог разбиться насмерть, да еще в деревне. Совсем на него не похоже.

После продолжительной паузы Зеллаби заметил:

— Перед этим он задел одного из Детей, не сильно, слегка: я думаю, тот перелетел через дорогу.

— Один из Детей, — сказала я. И потом вдруг поняла, что он имел в виду. — О, нет, сэр. Мой бог, они не могли бы… — я вдруг замолчала, заметив, как он смотрит на меня.

— Другие тоже видели это, — сказал он. — Более здоровые и не такие впечатлительные. Может, я и сам бы не был так ошарашен, если бы только когда-нибудь ранее в своей жизни был свидетелем такого вот преднамеренного убийства.

Рассказ самого Зеллаби закончился тем, что его охватила дрожь. Когда он замолчал, я посмотрел на Бернарда. В его лице ничего не изменилось, а я сказал:

— Вы предполагаете, что Дети сделали это? Что они заставили его врезаться в стену?

— Я не предполагаю, — сказал Зеллаби с сожалением. — Я утверждаю. Они сделали это так же, как заставили своих матерей вернуться в Мидвич.

— Но если это, как вы утверждаете, знают все…

— Ну и что с того? Что бы сказали вы, будь вы на их месте? Представьте себе, кто-нибудь скажет, что мальчика заставили, что он подчинился чьей-нибудь воле и покончил с собой. Пройдут ли в суде такие показания? Конечно, нет? Понадобится другое следствие, чтобы вынести приемлемый приговор. Почему заседатели и свидетели должны рисковать своим добрым именем? Ради чего? Вам нужны доказательства? Подумайте о себе, о своих взаимоотношениях с окружающими. Вы читали мои книги, я как писатель пользуюсь вашим расположением, к тому же вы лично знакомы со мной. Но даже это не сможет изменить вашего обывательскою мышления. Ведь первое, что пришло вам в голову, когда я рассказывал вам о происшествии: «Как это могло прийти ему в голову или показаться?» Вы не верите мне. Вспомните, друг мой, вы не жили в Мидвиче в то время, когда Дети заставили матерей вернуться обратно.