Золотоглазые - [27]

— Ты права, моя дорогая. Она все продумала. Все это нужно было предусмотреть. Я думаю, законная ответственность за Детей когда-то должна быть установлена. Привлечь к суду?

— Я не знаю, но она обдумала и такую возможность. Если так случится, она будет драться в суде. Она уверена, что медицинское освидетельствование установит, что она была поставлена на место матери без ведома и согласия, поэтому не несет ответственности. Если и это провалится, она будет судиться за нанесение оскорбления и ущерба.

— Весьма интересно, — сказал Зеллаби.

— Но она надеется, что до суда не дойдет.

— В этом она права, — согласился Зеллаби. — Мы делали все возможное, чтобы сохранить в тайне нашу историю, а этот суд соберет журналистов со всего света. Бедняга Кримм и бедняга подполковник Бернард… Интересно, хватит ли их власти теперь? — Он немного подумал. — Дорогая, я только что говорил с Аланом про то, чтобы увезти Ферелин. Теперь это необходимо ускорить. Как только станет известно, многие последуют примеру Маргарет Хексби.

— Да, некоторые могут это сделать, — согласилась Анжела.

— В таком случае возможно, что и многие другие последуют ее примеру. Быть может, стоит что-либо предпринять, чтобы остановить их?

— Но вы же знаете, что может вмешаться общественность.

— Дело не в общественности, дорогая. Мне интересно, что случится, если вдруг выяснится, что Дети не желают оставаться в Мидвиче одни, так же, как они не желали уезжать далеко от Мидвича?

— Ты действительно так думаешь?

— Не знаю. Я лишь пытаюсь представить себя на их месте. Если так, они должны противодействовать любым факторам, уменьшающим их комфорт и снижающим внимание родителей к ним. Не надо быть кукушкой, чтобы понять это. И хотя это всего лишь предположение, но стоит задуматься.

— Как бы то ни было, а Ферелин лучше уехать подальше от Мидвича, — согласилась Анжела. — Для начала, можно предложить ей уехать на две-три недели, — обратилась она к Алану.

— Хорошо. Именно с этого я начну, — сказал Алан. — Где же Ферелин?

— Я оставила ее на веранде…

Зеллаби наблюдал, как Алан пересек лужайку и исчез за углом дома. Потам он обернулся к жене.

— Я думаю, все не так страшно, — сказала Анжела. — Естественно, Ферелин захочет остаться с Ребенком. У нее слишком развито чувство долга. А тут еще конфликтная ситуация, она устала.

— Она очень привязана к Ребенку?

— Трудно сказать. Влияние традиций и общественного мнения сказывается. Хотя каждый должен исходить из личных убеждений и голоса совести.

— Так как же поступить Ферелин? — напряженно спросил Зеллаби.

— Она много натерпелась, вынашивая ребенка… Своего ребенка. Теперь ей предстоит осознать, что золотоглазый — не ее ребенок, а она — не его мать. Над этим необходимо хорошо подумать, — Некоторое время она сидела, задумавшись. — Ежедневно на ночь я читаю молитву. Не знаю, слышат ли ее, но я очень хочу, чтобы там знали, как я благодарна за своего ребенка.

Зеллаби нежно взял ее за руку.

— Всякий биологический вид борется за жизнь, применяя при этом любые средства, как бы грязны они ни были.

— Что ты придумал, Гордон?

— Я все время думаю о кукушках. Они настойчивы в стремлении выжить. Причем, они так настойчивы, что остается лишь один выход — избавиться от них, когда они занимают чужое гнездо. А я ведь гуманист…

— Я знаю, Гордон.

— Больше того, я цивилизованный человек. Поэтому я не могу одобрить то, что сделать просто необходимо. То же происходит с остальными людьми. Поэтому мы, как бедные пеночки, будем выкармливать инопланетные чудовища, предав собственную культуру. Странно, не правда ли? Люди способны топить котят, но в то же время не способны понять, что заботливо растят чужеродные существа.

— Ты действительно думаешь, что мы должны сделать ЭТО?

— Да, дорогая.

— Это не похоже на тебя.

— Не похоже только потому, что мы никогда не сталкивались с подобной ситуацией. Мне пришло в голову, что тезис «живи сам и не мешай жить другим» применим лишь в определенных рамках. Пока он играл охранительную роль, я с ним соглашался, но когда я почувствовал, что мое место под солнцем под угрозой, он мне тут же разонравился.

— Но, Гордон, дорогой, я уверена, что твои опасения преувеличены. В конце концов несколько малышей, отличающихся от других…

— …которые по своему желанию способны вызвать у родителей невроз. Не забудь и Харимана: они способны защитить себя, заставить выполнить свои желания.

— Все это может исчезнуть, когда они подрастут. Мы ведь знаем о взаимопонимании, и о гипнозе…

— Единичные случаи. А мы имеем множество взаимосвязанных: шестьдесят один ребенок! И они самые практичные и самовлюбленные детки, которые когда-либо существовали. Они крайне самоуверенны, поэтому неудивительно, что они способны получить все, чего захотят. В данный момент они еще на том уровне развития, на котором желаний не так много, но позже…

— Доктор Уиллерс говорит… — начала было Анжела.

— Уиллерс ведет себя, как зазнавшийся страус. Его вера в истерии мало обоснована. Надеюсь, отпуск пойдет ему на пользу.

— Но, Гордон, ведь он как-то пытался объяснить…

— Дорогая, я достаточно спокойный человек, но не испытывай моего терпения. Уиллерс никогда не пытался объяснить происходящее. Он воспринимал определенные факты, когда от них нельзя было увильнуть, остального он старался не замечать; подобное отношение к происходящему не имеет ничего общего с попыткой его понять.