Золотое руно - [44]
— Да? — сказал он низким глухим голосом, произведённым дешёвым синтезирующим чипом.
— Меня зовут Аарон. Я бы хотел видеть Еву Оппенгейм.
— У миз Оппенгейм не запланировано встреч на сегодняшний вечер.
— Разумеется. Я… я просто оказался в городе всего на один день.
— В её списке друзей и деловых контактов нет никого по имени Аарон.
— Да, я знаю. Пожалуйста, скажите, она дома? Скажите ей… скажите, что я старый друг семьи.
В голосе домашнего бога звучал неуверенно.
— Я скажу ей. Пожалуйста, подождите.
Аарон засунул руки в карманы — в этот раз не столько по привычке, сколько из-за холодного вечернего бриза. Он ждал и ждал (как странно не знать точную длительность!) пока, наконец, входная дверь не скользнула в сторону. Аарон резко обернулся к ней. В дверном проёме стояла женщина, которой на вид не было и сорока. Аарон смотрел на неё, на её угловатое лицо, странные многоцветные глаза, песочного цвета волосы. Это было словно смотреться в какое-то меняющее пол зеркало. У него не было сомнений, совершенно никаких, в том, кто эта женщина. Единственным сюрпризом стала её молодость.
Взгляд самой этой женщины был, однако, лишён интереса. Она не видела в лице Аарона того, что он увидел в её лице, полагаю, потому, что она на него не смотрела.
— Да, — сказала она; голосом, глубоким и тёплым, она тоже походила на Аарона. — Я Ева Оппенгейм. Чем могу помочь?
Аарон словно утратил дар речи. Странное ощущение: не знать, что скажешь дальше; когда нужно сказать столько всего, но нет алгоритма расстановки приоритетов. Наконец, он пробормотал:
— Просто хотел вас увидеть. Узнать, как вы выглядите. Поздороваться.
Ева пристально посмотрела на него.
— Кто вы?
— Я Аарон. Аарон Россман.
— Россман… — Она отступила на полшага назад. — О… Господи. Что вы здесь делаете?
Аарона начинала раздражать её реакция.
— Вы, конечно, слышали об «Арго», — сказал он с едва уловимой запинкой. — Я улетаю на нём. Я покидаю Землю и вернусь только через сто лет. — Он смотрел на неё, словно ожидая реакции, словно из того, что он сказал, была очевидна цель его появления здесь. Когда реакции не последовало, он продолжил: — Я просто хотел увидеться с вами, всего один раз, перед тем, как улететь.
— Вы не должны были сюда приходить. Вы должны были сперва позвонить.
— Я боялся, что если я позвоню, то вы мне откажете.
Её лицо утратило цвет.
— Это правда. Я отказала бы.
У Аарона упало сердце.
— Прошу вас, — сказал он, — я совершенно запутался. Я только недавно узнал о том, что меня усыновили.
— Это ваши родители сказали вам, где меня найти?
— Нет. Они мне даже не говорили, что я им не родной. Я наткнулся на бумаги. Надеялся, что вы захотите меня увидеть. Я зарегистрировался в реестре добровольного раскрытия конфиденциальности министерства социальных служб, но там сказали, что вы не подавали заявку на встречу со мной, так что они не могут ничем помочь. Я подумал, что, может быть, вы не знаете про этот реестр…
— Разумеется я знаю про реестр.
— Но…
— Но я не хотела вас найти. Точка. — Она всмотрелась в лицо Аарона. — Проклятье, да как вы посмели прийти сюда? Какое вы имеете право вторгаться в мою жизнь? Если бы я хотела, чтобы вы знали, кто я такая, я бы вам сказала. — Она отступила вглубь дома и гаркнула «Закрыть» домашнему богу. Серая дверная панель шумно задвинулась.
Аарон остался стоять снаружи; ветер холодил его лицо. Он нажал кнопку на косяке, пробуждающую бога.
— Да, — ответил он тем же самым глухим голосом.
— Я бы хотел видеть миз Оппенгейм.
— У миз Оппенгейм не запланировано встреч на сегодняшний вечер.
— Я знаю, ты, груда металлолома. Я разговаривал с ней минуту назад.
— Здесь?
— Да, здесь.
— Вы мистер Россман, не так ли?
— Да.
— Я не думаю, что миз Оппенгейм захочет вас видеть.
— Вы можете ей сказать, что я всё ещё здесь?
Бог помолчал, по-видимому, обдумывая ответ.
— Да, — сказал он, наконец, медленно и тяжеловесно. — Я ей скажу. — Последовала ещё одна пауза; тишину нарушало лишь шуршание листьев на ветру. Бог, очевидно, общался со своей хозяйкой.
— Миз Оппенгейм приказала мне попросить вас удалиться, — сообщил бог.
— Нет.
— Тогда я вызову полицию.
— Идите к чёрту. Это важно. Прошу, попросите её ещё раз.
— Вы нас-той-чи-вый человек, мистер Россман. — У голосового чипа были проблемы с некоторыми длинными словами.
— Это так. Вы попросите её снова выйти ко мне, всего один раз?
Ещё одна долгая пауза. Наконец:
— Я попрошу.
Бог замолчал. Единственное, на что надеялся Аарон, было то, что Ева Оппенгейм находила общение со своим слишком покладистым домашним богом таким же раздражающим, как и Аарон. Через какое-то, довольно большое количество секунд дверь снова скользнула в сторону.
— По-моему, я выразилась ясно. Я не хочу вас видеть.
— Мне очень жаль это слышать, но я подумал, может быть, меня захочет увидеть мой природный отец. Ваш муж дома?
Лицо женщины окаменело.
— Нет, его нет дома, и нет, мой муж — не ваш отец.
— Но в базе данных по усыновления моим отцом указан Стивен Оппенгейм.
Аарон оглянулся. На посадочной площадке в нескольких десятках метров от дома взлетали в воздух листья. Легковой флаер, старенький на вид и даже кое-где помятый, осторожно заходил на посадку.
