Золотое руно - [3]

Рядом с Аароном лежала Кирстен Хоогенраад, дипломированный врач. Её глаза были закрыты, но она не спала. В последнее время у неё были проблемы со сном. Возможно, она просто отвыкла находиться с кем-то в одной постели — по крайней мере, с целью просто поспать. Так или иначе, она подпрыгнула от звука моего голоса и, приподнявшись на локте, затрясла Аарона за плечо. При обычных обстоятельствах, когда кто-то просыпается, я увеличиваю интенсивность освещения постепенно, но в этот раз времени на церемонии не было. Я врубил осветительные панели на полную мощность.

ЭЭГ[1] Аарона судорожно отразила его переход в состояние бодрствования; какие бы сны он ни видел перед этим, сейчас они угасали, как встречные волновые фронты. Я снова заговорил:

— Аарон, у нас ЧП. Быстро вставай.

— ЯЗОН? — Он стер жёлтые кристаллы у себя с глаз. На внутренней стороне левого запястья у него был вживлён мой медицинский сенсор, который также выполнял функцию часов. Он сощурился, пытаясь разглядеть цифры. — Рехнулся? Ты знаешь, который час?

— Один из челноков, «Орфей», только что взлетел, — сказал я через сдвоенные динамики в спинке кровати. Это произвело впечатление. Аарон скатился с постели и зашлёпал босыми ногами по полу, подбирая свои штаны там, куда он их бросил накануне с одной штаниной, вывернутой наизнанку.

Не было смысла его торопить. Его сердце билось как-то неровно, а ЭЭГ свидетельствовала, что он до сих пор боролся со сном. Очень неэффективная процедура загрузки, должен я сказать.

— Вызови лифт, пожалуйста, — попросил Аарон хриплым сухим голосом. Вот что бывает с теми, кто спит с раскрытым ртом.

— Он уже ждёт, — ответил я. Кирстен, уже готовая идти, затягивала пояс своего голубого велюрового платья, которое чётко обрисовало линии её фигуры.

Я одновременно сдвинул в сторону входную дверь в квартиру и дверь спальни, коротко зашипев пневматикой. Кирстен кинулась в коридор и вскочила в ожидающую кабину лифта, совершенно излишне положив руку на край открытой двери, словно чтобы не дать ей закрыться. Аарон тяжело протопал по коридору и присоединился к ней.

Кабина начала спускаться вниз на пятьдесят четыре уровня. Сам лифт работает бесшумно, двигаясь на антигравах в вакуумной шахте. Однако я всегда проигрываю через динамики кабины тихий свист в понижающееся тональности, когда он едет вниз, и в повышающейся — когда едет вверх. Я начал это делать в качестве розыгрыша: я ожидал, что кто-то вскоре сообразит, что эта чёртова штука должна ездить бесшумно. Однако с тех пор кабины лифтов выполнили семьдесят три миллиона поездок, и никто так и не обратил внимания на свист.

Аарон посмотрел в мою спаренную камеру, установленную над дверьми лифта.

— Как это случилось?

— Корабль угнали, — сказал я, — с неизвестной целью.

— Угнали? Кто?

Нет лёгкого способа сообщить такое. И очень жаль, что здесь Кирстен.

— Диана.

— Диана? Моя Диана? — Лицо Кирстен осталось безразличным — тщательно контролируемое безразличие, лицевые мышцы напряглись в попытке не дать его выражению измениться. Медицинская телеметрия сказала мне, что её уязвило использование Аароном слова «моя». — Ты можешь с ней связаться? — спросил он.

— Пытаюсь непрерывно, но слишком много помех от таранного поля.

Кабина раскрылась, открыв взгляду одно из крыльев П-образного центра управления ангарами. Аарон и Кирстен свернули за угол в горизонтальную секцию буквы П. Там вокруг инструментальных консолей сгрудились ещё полдюжины людей, которых я вызвал, большинство — в пижамах и халатах. В центре группы сидели Геннадий Горлов, мэр «Арго», такой же взъерошенный, как и Аарон, и гигант И-Шинь Чан, главный инженер, облачённый в один из специально на него пошитых спортивных костюмов с четырьмя рукавами. Когда я его вызвал, он не спал — трудился над своим секретным проектом, хотя сейчас было его обычное время сна.

Аарон всмотрелся в обсервационное окно, опоясывающее внутреннюю стену центра управления. Его взгляд остановился на всё ещё открытых внешних воротах.

— Расстояние до «Орфея»? — спросил он.

— Пятьдесят километров, — отрывисто ответил Чан. Инженер поднялся с кресла перед главной консолью; его мягкое сиденье приподнялось на десять сантиметров, издав пневматическое шипение. Левой нижней рукой, не такой мускулистой, как верхняя, он сделал жест, предлагая Аарону занять его место.

Аарон уселся и ткнул пальцем в центральный обзорный экран — светящийся прямоугольник, разделяющий обсервационное окно на две изогнутые половины.

— Вид снаружи!

Я произвёл голографическое изображение нашего «Арго». Основная материальная его часть выглядела как расширяющаяся бронзовая воронка. При текущем уровне детализации расходящаяся от края воронки громадная сеть проводников поля не была видна. Внутри воронки примерно на половине её высоты к ней крепился магнитный тороид; снаружи в этом же месте располагался кольцеобразный обитаемый модуль без окон, окрашенный в цвет морской волны; его клёпаные стены казались лоскутным одеялом из листового железа. Остальная часть трёхкилометрового корпуса «Арго» была представляла из себя цилиндр, чью серебристую поверхность кое-где пятнали золотистые и чёрные резервуары и компрессоры. На конце цилиндра располагалось плотное скопление цилиндрических зажигателей, луковицеобразная реакторная камера и ребристая расширяющаяся конструкция радиационного экрана. Перед «Арго» я добавил крошечный серебристый уголок, изображающий беглый челнок.