Золотое побережье - [26]

Макферсон кивает. На западе, у самого горизонта, шесть дистанционно управляемых танков – маленькие черные лягушки – косым строем двигаются к югу, в воздух поднимаются сахарные облака песка.

– Испытание честное.

Ожидание затягивается, и они продолжают рассказывать друг другу вещи, прекрасно известные обоим. Это нормально, ведь любой занервничает, когда подходит время проверки – а не пошли ли все твои старания прахом? Будет ли в действительности все так же, как на бумаге, в расчетах? Разговор помогает успокоиться.

Из интеркома раздается треск, это их подключили к диспетчерской. Раскрываются ворота ангара, и оттуда выкатывается длинный черный самолет с узким фюзеляжем.

Под фюзеляжем два обтекателя.

Один из них белый, другой черный, большие, как сам фюзеляж.

Сенсоры. Можешь зажмуриться, это ничего не изменит.

Под каждым треугольным крылом, по бокам двигателей, ряды маленьких стреловидных снарядов.

Впереди фюзеляж сужается, превращаясь в длинный тонкий бивень, как у нарвала.

Сзади он переходит в стабилизаторы, почти такие же большие, как крылья.

Под фюзеляжем маленький цилиндр стартового ускорителя.

Пойми: он уже не похож на самолет.

И эти стоп-сигналы, мигающие в аксонах…

В целом этот странный, противоестественный аппарат выглядит слепым, как крот, и плохо приспособленным к полету. Есть что-то жутковатое в том, как он выкатывается на конец взлетной полосы, разворачивается, включает двигатели, мгновенно пробегает полосу и стрелой уходит в темно-синее небо. Кто остался в лавке? Макферсон видит улыбку на лице Гамильтона, чувствует, что улыбается и сам. В этой штуке есть что-то такое страшно… изобретательное, что ли? хитроумное? Птичка, одним словом, будь здоров.

Все это время из интеркома сыпались стартовые параметры и прочее в этом роде. Теперь, когда включили ускоритель и ДУМ исчез из виду, превратился в огненную точку, стоявшие на крыше прислушались:

– Экспериментальный аппарат три-три-пять приближается к высоте семьдесят тысяч. Три-три-пятый начнет работать по программе испытаний в момент «Т» минус десять секунд. Программа запущена.

Собравшиеся на наблюдательной площадке – там человек десять–двенадцать – пускают хронометры. Бинокли, висящие на шее у некоторых, пригодятся позже, после удара, сейчас ни одно пятнышко не нарушает безукоризненной чистоты темно-синего – в ОкО оно никогда не бывает настолько темным – неба. У Макферсона сбилось дыхание, он с трудом его восстанавливает. Вон, примерно там ДУМ исчез из виду, вполне возможно, он появится в совершенно другом месте, ну-ка, присмотримся получше… У Макферсона великолепное зрение, он перестает фокусировать внимание в одной точке, осматривает одновременно весь синий купол и наконец видит далеко-далеко на севере крошечную точку, изъян в этой безукоризненной синеве.

– Глядите, – указывает он рукой. Сперва видна только огненная полоска, а затем со скоростью, за которой не проследить глазом, что-то черное валится с неба, проносится – бум! – над белыми барханами, и все танки распускаются оранжевыми бутонами огня, а черный призрак снова уносится в стратосферу. Семь звуковых скоростей – за таким и вправду не уследишь глазом, – вся атака заняла меньше трех секунд. Теперь над танками взвились черные клубы дыма. Бум-бум-Б-Б-Б-У-У-У-М! Это докатился наконец грохот взрывов. Пустое синее небо, только теперь вдали, у горизонта, над белыми дюнами поднимается шесть столбов грязного, маслянистого дыма. Танков больше нет.

В тот момент когда до площадки долетел звук, все собравшиеся на ней уже дружно галдели, смеялись, пожимали друг другу руки. И неважно, в скольких испытаниях участвовал каждый из них прежде, потрясающая скорость этой машины, сила взрывов неизбежно производили впечатление. С одной стороны, они получили сенсорный, чисто физический шок, с другой – преисполнились гордостью за свою работу, свои вычисления, которые создали такую вызывающую благоговение мощь.

Гамильтон счастливо улыбается:

– Все эти «Бэйджеры» и «Армадиллы» не успели даже заметить, что что-то происходит, готов спорить. Посмотрим записи телеметрии и убедимся.

– Сенсорная система тоже не подвела, – заметил Макферсон.

Сегодня проверялось основное, способность системы находить и отслеживать цели; раз все это работает, значит, условия технического задания выполнены. Тот факт, что лучшие советские противовоздушные системы недостаточно быстры, чтобы остановить «Осу», – всего лишь повод для дополнительной радости, подтверждение того, что ВВС попросили сконструировать именно то, что нужно. Система работает – вот это самое главное.

Несколько часов ушло на предварительное изучение полученных данных. Все выглядело очень и очень прилично. Была открыта бутылка шампанского, все чокнулись пластиковыми чашками, а затем Макферсон собрал распечатки и отправился вертолетом на вокзал.

Подталкиваемый магнитным полем, поезд несся в вакууме надземного туннеля совершенно бесшумно, без малейшей вибрации. Сидя в этой тишине, Макферсон ощущал спокойную, умиротворенную гордость за успешно выполненное задание. Не обращая внимания на разложенные по коленям бумага, он оглядывал роскошный интерьер. Лица сидящих в широких креслах бизнесменов укрыты за газетами, чаще всего – за «Уолл-стрит джорнел». Без окон, без шума и вибрации, трудно поверить, что поезд мчится с двойной звуковой скоростью. Мир стал совершенно невероятным местом.