Золото Удерея - [7]
Чья-то рука легла ему на плечо. Он, вздрогнув от неожиданности, отшатнулся.
— Федя. Это я, Ольга, не признал?
В лунном свете перед Федором стояла девушка, высокая и стройная, в длинном сарафане, мягко облегавшем ее юный, но уже женственный стан.
— Ты чего здесь? — спросил Федор.
— А ты чего? Все там, на гулянье, а ты один?
— А я не один, — спокойно ответил Федор, вглядываясь в ее глаза.
— А с кем же ты?
— А с тобой!
— Ишь ты, какой верткий! Это ты сейчас со мной, а чего с гулянья ушел?
— А ты чего ушла?
— А ты ушел, и я ушла!
— Эт почему?
— Потому, неинтересно стало!
— А со мной интересно?
Даже в лунном свете Федор увидел, как вспыхнуло девичье лицо, как взметнулись ее брови и она рванула в темноту. Но Федор успел ухватить девичью руку. Притянув ее к себе, Федор встал и почувствовал, как уже без насилия, сама прижалась Ольга к его груди. Еле слышно прошептали ее губы:
— С тобой интересно…
Только по утренней зорьке вернулся Федор домой. Горластые петухи уж третий раз орали в селе, когда он, забравшись на сеновал, упал в дурманящее пахучее сено. Мать, поутру управляясь со скотиной, не стала будить сладко спавшего сына. Прикрыв его разметавшееся в свежем сене тело медвежьей шкурой, она перекрестила спавшего, беззвучно ее губы прошептали одну ей известную молитву, берегущую сон родного сыночка. Вот и спал Федор крепко, без сновидений, а часа через два проснулся, отдохнувший и бодрый.
— Маманя, приготовь харчи в дорогу дня на три, пойду седни, зимовье тятино надо посмотреть да поправить, — сказал Федор, войдя в избу.
— Садись за стол, поешь. Когда пойдешь? — вынимая из печи чугунок с кашей, спросила мать.
— Мам, поем да и отправлюсь, чё время терять, по доброй погоде быстро доберусь. Где там Разбой, чё-то я его не заметил?
— У Петровых сучонка гуляет, наверняка твой Разбойник у их плетня трется.
— Ничё, шомполку только увидит, сразу все забудет, за мной пойдет.
— Вот-вот, все вы, мужики, такие. Что отец твой, что ты…
— Мам, это ты про чё?
— Ладно, ешь уже, это я так, о своем.
Федор ел с аппетитом, но на душе было нелегко. Вспоминал, как миловался с Ольгой до рассвета. Как целовал ее сладкие губы, мял и прижимал ее к себе. Дышал ароматом ее волос. Чувствовал, как дрожит ее тело от легких его прикосновений и ласк. Как долго они не могли расстаться… Как, прощаясь, она спросила:
— Придешь?
Он ответил:
— Нет, — и, увидев ее смятение, успокоил: — Не могу, в тайгу на несколько ден ухожу. Вернусь — дам знать.
— Хорошо, милый, — услышал он в ответ, и так ему стало легко и спокойно на душе, так ладно, как будто он обрел что-то новое и светлое.
Но все это было ночью, на реке. А сейчас, утром, он вдруг почувствовал свою вину перед Анютой. «Как я мог?! А как же она?» — билась в голове одна и та же мысль, не давая покоя. Чувство вины захлестывало Федора. Он буквально видел перед собой наполненные слезами и укором глаза Анюты. Отложив ложку и отодвинув уже не лезшую в горло кашу, Федор встал. Посмотрел на строгий взгляд Егория Победоносца с иконы, перекрестился трижды и отбил трижды поклон, прошептав про себя: «Прости, Господи, душу грешную!»
Пока мать в кутье собирала мешок, Федор вытащил из-за печи отцово ружье-шомполку. Аккуратно смазанное жиром, оно матово блестело, освобождаясь от мешковины, в которую было завернуто. Тут же, в жестяной цветастой банке из-под китайского чая, были и пороховница, и крупная картечь, и пули, литые еще его дедом, а может, прадедом. Федор, оглядев оружие, проверил ударник, кремень, прошелся шомполом по стволу. Вынув засапожный нож из кожаных ножен, несколько раз легко провел по лезвию тонким правилом. Убедившись в его остроте, сунул в голенище сапога и встал, принимая из рук матери заплечный мешок с едой.
— Федя, взял бы кого из парней с собой. Мужики сказывают, медведя много бродит, прям за околицей коровенку зайцевскую порвали.
— Поделом им, пожалели полушку пастуху платить. Теперь без коровы остались, слыхал — бабы голосили на подворье. Скупой вдвое платит.
— Господи, чё ты, Федь, чужой беде рад, что ли? Покайся немедля, перекрестись!
— Да не злобствую я, просто Васька Зайцев всей общине козни строит. Старосте нажаловался, что неправильно покос ему выделили, а сам в чужом наделе зарод поставил. Голованов на покос пришел, а сено скошено. К старосте, а там уже жалоба Васькина лежит. Будто Голованов на его покос залез. Крику было! Если б не мужики, Голованов точно бы морду ему расквасил, удержали. Прошлый год Голованов тот участок все лето чистил. Корчевал кустарник, все знают, а этот напаскудничал, залез на готовое. Вся родова у них такая.
— Не суди, Федя, хотя отец тоже недолюбливал их. Ой, да бог с ними, оставь ты это. Я те про медведей, взял бы кого с собой.
— Мам, я ж с Разбоем, он медведя держать умеет. Рогатину возьму, да шомполка на всякий случай за плечом. Чё ты, мам, не впервой же в тайгу иду.
— Ладно, иди уже, с Богом, сынок, — проводила, крестя сына, мать.
На улице Федор призывно свистнул, и откуда ни возьмись выскочил его пес.
— Разбой, пошли! — строго приказал Федор.
Пес, увидев ружье на плече хозяина, радостно взвизгнул и опрометью бросился в сторону околицы. Верст десять до речки Карнаевки Федор шагал по дороге, хорошо проторенной старательским людом, затем свернул и углубился в тайгу одному ему ведомой тайной тропой, скрытой от посторонних глаз, проложенной еще его дедами. Густой, непролазный ельник был сырым и темным. Лучи солнца не могли пробиться к земле, застревая где-то там, в кронах. Рассеянный полумрак изредка прошивали лучики света в тех местах, где, раздвинув ели, стояли мощные листвяки. Мхи толстыми пластами скрывали под собой все, даже небольшие ручьи, журчащие меж камней. По щиколотку, а то и по колено проваливались ноги в это живое мягкое одеяло, которое, не прорываясь, тут же восстанавливало свою поверхность, стирая оставленные следы. Не зная тропы, идти по таким местам утомительно. Федор хорошо знал тропу и уверенно шагал, проскальзывая меж стволов и корчей, стараясь не обломить ни одной истки, не сорвать мох с камня. Его тропа, тропа его отца и деда, должна быть неведома никому.
В основе романа писателя Владимира Прасолова — реальные исторические события, происходившие в России в первой половине XX века.Беглый политзаключенный Иван Голышев, выхоженный эвенками-орочонами, заново рождается под именем Вангол. В тайге он находит семью, обретает мудрость древнего народа, но самое главное — находит себя и овладевает мастерством использовать скрытые человеческие возможности. Но в его дом приходит беда, и поток событий уносит его с собой. Сплетаются судьбы белого казачества и Красной армии, начальства и пленников лагерей, эвенков и жителей городов.
Читатель вновь встретится с героями популярного писателя Владимира Прасолова. Некоторые из них запомнились по роману «Вангол», другие, жизненные истории которых только предстоит узнать, поразят головокружительными поворотами судьбы и надолго останутся в памяти.Герои романа «Северный ветер» переживают страшное, жестокое время войны, вобравшее множество тайн и загадок. Некоторые из них приоткрываются усилиями пытливых исследователей, иные остаются за стальными завесами, оберегаемые спецслужбами мировых держав, и не только ими… В этой книге вместе с Ванголом, продолжающим развивать свои экстрасенсорные способности и ставшим военным разведчиком, читатель сделает первый шаг на пути познания неведомого.
В этой книге читатель узнает, как в дальнейшем сложилась невероятная судьба Вангола, человека с удивительными, сверхъестественными способностями.Ставший военным разведчиком, Вангол вместе с приданным ему спецподразделением «Северный ветер» делает шаг в неизведанное, исследуя таинственные внутриземные миры, обнаруженные в гигантских полостях планеты в русском Приполярье. Часть его группы внедрена в научный комплекс «Аненербе» в Антарктиде, где секретные лаборатории Новой Швабии культивируют новую совершенную расу, где создается сверхмощное оружие, обладая которым Германия сможет покорить весь мир.
Книга завершает историю Вангола, человека невероятной судьбы, обладающего удивительными, сверхъестественными способностями. Разведывательная группа «Северный ветер», возглавляемая Ванголом, на подводных лодках достигает берегов Антарктиды. Здесь, в секретных лабораториях Новой Швабии, немцы создают супермощное оружие, с помощью которого Германия надеется покорить весь мир, конструируют летательные аппараты нового типа, культивируют новую совершенную расу. Многочисленные трудности и приключения выпадают на долю разведчиков, прежде чем они ступают на зеленый берег подледной Антарктиды.
В этой книге, следуя за героями романа «Вангол», автор раскрывает послевоенную судьбу Кольши, вернувшегося после невероятных путешествий на родные берега великой сибирской реки Енисей. Воспитанный в староверской деревне, прошедший чистилище войны, он намерен восстановить свое сожженное органами НКВД селение. В послевоенные годы Сибирь была буквально напичкана лагерями и ссыльными. Именно там теперь была сконцентрирована вся боль пережившего все войны и лишения российского народа. Военнопленные японцы и немцы, итальянцы и румыны, предатели всех мастей, власовцы и бандеровцы, «лесные братья» из Прибалтики, финны, чеченцы и ингуши, репрессированные в 1944 году, мужчины и женщины, дети врагов народа – весь этот страшный людской водоворот крутился в огромном пространстве Сибири.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Трафальгар стрелка Шарпа» герой после кровопролитных битв в Индии возвращается на родину. Но французский линкор берет на абордаж корабль, на котором плывет Шарп. И это лишь начало приключений героя. Ему еще предстоят освобождение из плена, поединок с французским шпионом, настоящая любовь и участие в одном из самых жестоких морских сражений в европейской истории. В романе «Добыча стрелка Шарпа» герой по заданию Министерства иностранных дел отправляется с секретной миссией в Копенгаген.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.