Золото Телла Сакетта - [13]

Этим утром, перед отъездом из дому, я выбрался из-под своего тяжелого лоскутного одеяла (ковбои называют его "зуган") в три часа. Было здорово холодно, можете мне поверить.

Каждый раз, когда вы подумаете, что лето - это теплое время, попробуйте побывать на Юго-Западе, в высоких местах, поближе к горам.

Я скатал постель в дорогу, пошел в кораль и одну за другой выловил лошадей. Они были заиндевевшие, дико посверкивали глазами и имели мрачные предчувствия насчет моих планов - в корале им нравилось больше.

Пока в доме зажегся свет, я успел вывести лошадей, кинуть на них вьючные седла и привязать к ограде кораля. Потом сел на своего аппалузу, чтоб слегка его промять и выбить дурь. Когда ему надоело вскидывать зад и становиться на дыбы, Кэп уже был тут как тут.

Дверь открылась, бросив на двор прямоугольник света. Это выглянула Друсилла, жена Тайрела.

- Идите в дом, поешьте, - сказала она.

Слаще слов я в жизни не слышал.

Мы с Кэпом вынырнули из темноты - в теплых куртках, с револьверами на поясе. Повесили шляпы на колышки, помыли руки в тазу. У Кэпа взгляд был такой, что молоко бы скисло.

За столом сидел Тайрел, свежевыбритый, аккуратный - дальше некуда. Не знаю уж, когда он нашел время, но я решил, что у такого как он человека это просто привычкой становится - являться к завтраку свежевыбритым. Сдается, если я когда соберусь жить с женщиной, то мне придется здорово поработать над своими манерами.

Мне в жизни мало довелось повидать женщин, и я чувствовал себя не в своей тарелке, когда они крутились рядом. Но я видел и преимущества. Все ж таки как-то на душе уютнее, когда слышишь её легкие шаги, побрякивание тарелок у неё в руках, когда видишь, какая она красивая.

Ма тоже была на ногах. Она уже больше не молодая, и ревматизм её малость скрутил, но Ма никогда не останется в постели, если кто-то из её ребят уезжает.

Комната была согрета огнем в печи, приятно пахло жареным беконом и вскипевшим кофе. Тайрелова жена получила правильное воспитание. Не успели мы с Кэпом сесть за стол, как перед каждым уже оказалась кружка с кофе, над которым клубился пар.

Друсилла была тоненькая и красивая, как трехмесячный олененок, и глаза у неё были большие, темные и теплые. Счастливый человек этот Тайрел.

Кэп был неплохой едок, он деловито склонился к своей тарелке и не отвлекался. И я старался не отстать - съел яичницу из семи яиц, девять ломтиков бекона и шесть горячих лепешек, запил пятью кружками кофе.

Тайрел глядел на меня серьезно, без улыбки. Потом поднял глаза к Дру:

- Я бы предпочел платить за его одежду, а не за кормежку, - сказал он.

Наконец я поднялся и взял в руки винчестер. В дверях остановился и глянул на Ма, потом обвел взглядом комнату. Она была теплая, уютная, приветливая. Это был дом. Раньше Ма никогда не имела много, да и сейчас это ещё не богатство, но все же лучше, чем когда-либо раньше, и она тут счастлива. Ребята хорошо позаботились о ней, да и о себе тоже.

А я? Самое меньшее, что я могу сделать - это попробовать чего-то добиться. Родился самым старшим, а значу меньше всех если вообще что-то значу.

Тайрел вышел из дому, когда я уселся в седло, и протянул мне книжку Блэкстона - он видел, как я её листал.

- Бери, Телл, - сказал он, - и читай. Это - закон, по которому мы живем. Много людей думали много лет, чтобы выработать его.

У меня никогда не бывало своей книжки раньше, и никогда я не брал книжки ни у кого, но, оказывается, приятно чувствовать, что она лежит в седельной сумке до своего часа, чтобы возле многих лагерных костров, ожидающих меня впереди, передать мне послание от тех людей.

Обычно в те места, куда мы направлялись, ездили по старой Испанской Тропе, но по совету Кэпа мы двинулись на север, к Сан-Луису и старому Форт-Массачусетсу - так мы сможем избежать засады, если кто-то нас поджидает.

На ночь мы остановились среди сосен в полумиле за Черным озером.

До этого мы проехали через деревушку Гуадалупита - без остановки. В местах, где людей мало, они становятся здорово любопытными. В далеких горах новости - дело редкое. Два человека, направляющиеся на север с шестью вьючными лошадьми, обязательно вызовут разговоры.

Ночь была спокойная, не много таких достанется на нашу долю в течение долгого, долгого времени.

Койоты приставали с вопросами к луне и, насторожив уши, прислушивались к эху своих голосов. Где-то выше по склону возился в кустах старый гризли, но до нас ему дела не было, он все бормотал себе что-то под нос, как ворчливый старик.

К тому времени, как вода для кофе уже стояла на огне, Кэп раскрыл рот и заговорил. Его трубка дымила потихоньку, я жарил бифштексы.

- В жизни мне не приходилось встречать человека, чтоб так хладнокровно держался в минуту опасности, как твой брат Тайрел. Единственный раз он заставил меня поволноваться, когда схлестнулся с Томом Санди.

Ты не слышал рассказов про Санди? Он был наш друг. Совсем неплохой человек, не хуже любого другого, кто когда-нибудь снимал шкуру с бизона, но все же когда Оррин начал прибирать к рукам то, что Том Санди думал заполучить сам, начались неприятности.