Золото скифов - [87]

— Аль, любишь меня? — Дмитрии потянулся через стол и дотронулся до ее щеки.

— Люблю. — Альбинка зацепила ложкой кусок творожного пирога со сметанным кремом, отправила в рот и сладко зажмурилась. — Вон как вкусно кормишь!

Альбинка смотрела на Дмитрия, улыбалась и хотела вообще казаться беззаботной, хотя на душе кошки скребли. Но нельзя же своим поганым настроением обижать Митю. Он в этот ужин при свечах душу вложил! Она обвела взглядом стол и в который раз поразилась Митиному вкусу. Скатерть, посуда, удачно подобранная к каждому блюду, даже то, как раскинули зеленые листики салат и петрушка, — все было безупречно и радовало глаз.

Она вдруг вспомнила, как много лет назад, еще в «Архангельском», они вместе с Игорем готовили обед. Какая она была счастливая… А Игорек тогда каждому кулинарному шедевру давал название какого-нибудь знаменитого скифского кургана. Если б знала тогда, что более счастливой поры в ее жизни не будет, она не позволила бы так беспечно утекать этому счастью сквозь пальцы. Она бы хранила, наслаждалась, любовалась… Она бы… Все! Все! Забудь!

— Мить, потрясающий пирог! Давай назовем его «Ветер воспоминаний»!

— Нам есть что вспомнить! Лет-то сколько! — Он попытался дотронуться до ее руки, но Альбинка сделала вид, будто поправляет прическу. — Да, Алечка? Да?

— Что «да»? — немного растерянно переспросила она.

Дмитрий чувствовал, что в глазах Альбины выглядит несколько странно со своими настойчивыми интонациями и пристальными взглядами, но поделать с собой ничего не мог. Он должен обязательно поговорить с ней! Серьезно и окончательно. После того, что узнал сегодня утром, — тем более!

— Ты правда любишь меня?

— Господи, Мить! — начала раздражаться Альбинка. — Ты прям как мальчишка. Скажи еще «докажи»! — Она усмехнулась.

— А я и скажу!

Альбинка удивленно вскинула брови. Дмитрий все-таки поймал ее руку и сильно сжал. В Альбинку вдруг вселился бес, и назло Мите она употребила словцо из презираемого им словаря:

— Ты почему сегодня такой вздроченный?

— Аль! — возмутился он. — Просил же не пользоваться этой мерзкой лексикой. Не идет тебе! Или теперь так в Думе говорят?

— Угу. И в Белом доме.

Как надоела ей Митина ревность! Умный и уже не очень молодой мужик, но его подковырки в адрес Глеба просто сводят с ума. Она резко отдернула руку:

— Мить, ты понимаешь, что ведешь себя глупо и очень меня злишь?

— Прости, прости! Я дурак, я ревную очень. Ненавижу твоего мужа и не скрываю. Он не понимает, какой алмаз подарила ему судьба!

Альбинка с недоумением смотрела на Дмитрия. Такого красноречия он не демонстрировал никогда.

— Случилось что? — мягко спросила она.

— Случилось. Люблю тебя.

— Ой, Мить! Выбрал бы кого помоложе. Столько красоток вокруг! У меня уже сил нет на такие страсти.

— А ты знаешь, что легендарные женщины, которые внушали сильные чувства сильным людям, были по преимуществу зрелого возраста? — Дмитрий заговорил вдруг тихо и вкрадчиво. Видимо, стало неловко и за нервозность, и за несдержанность, и за мучившую его жгучую ревность.

— Легендарные женщины? — оживилась Альбинка. — Например?

— Клеопатра. Когда в нее влюбился Антоний, ей было под сорок! По тем временам старушка уже.

— Антоний! Не мучь меня! — театрально произнесла Альбинка.

Ее вдруг ужасно потянуло домой. Не хотелось смотреть ни на Митю, ни на красиво сервированный стол. Почему-то особенно раздражал творожный шедевр. В том, что мужик печет сладкие пироги… есть что-то неправильное. А может, так кажется только тогда, когда этот мужик начинает раздражать?

— Аль! Нравятся тебе цветы? — спросил он, не сводя с нее глаз.

В прозрачной коричневой вазе стояли роскошные хризантемы, от бледно-желтых до темно-терракотовых. Альбинка обратила на них внимание, как только вошла в комнату. Она кивнула и потрогала острые стрелы темно-зеленой осоки, эффектно пронзившие нарядный букет.

Он хитро улыбнулся:

— Там есть коробочка. Для тебя.

Кольцо с черными и белыми бриллиантами он купил ей вчера. Итальянской работы, гладенькое такое. Дмитрию сразу понравилось.

Альбинка надела его на палец, подошла к Дмитрию и ласково обняла.

— Спасибо тебе. Очень, очень красивое! Ты всегда выбираешь то, что я бы сама выбрала.

Дмитрий набрал в грудь воздуха. Сейчас он ей скажет. Она должна решить. Должна уйти от этого типа, наконец. Жить с ним просто опасно!

…Такого натиска с его стороны Альбинка не испытывала никогда. Он говорил о своей любви, о том, как хорошо им будет вместе. Просил оставить Глеба. Альбинка устала его слушать и признавалась себе, что пылкие его чувства, увы, совершенно не трогают ее. Говорить ему о том, что решила развестись с мужем, она не стала — к Дмитрию это не имело никакого отношения. Она грустно смотрела на Митю, но почти не вникала в смысл слов. Вдруг последний его призыв заставил стряхнуть с себя оцепенение.

— Позвони ему прямо сейчас! — запальчиво говорил он. — Позвони ему в эту чертову Испанию и скажи, что уходишь!

— Откуда ты знаешь, что он в Испании? Я тебе об этом не говорила.

После московской хляби в Испании было тепло и сухо. Глеб много ходил пешком. Можно сказать, до изнеможения. Утром спускался в ресторан, выпивал чашку крепкого кофе и, уже не заходя в номер, отправлялся в поход. Через несколько дней пришлось купить новые туфли. Старые протер до дыр и прямо в магазине велел их выбросить.